комета с огненным хвостом. Испуганный Борис тут же попросил привезти астролога из Ливонии, чтобы тот истолковал небесное явление. Ответ старца оказался неутешительным: следовало беречь границы от чужеземных гостей. Об этом царь знал и без астролога.

В середине августа Лжедмитрий выступил в поход. Под его началом было не больше 2000 всадников. Ближе к границе обещали присоединиться запорожцы и донцы. Князь К. Острожский, боясь, что армия царевича начнет грабить своих, проводил ее до самой границы, до Днепра. Это заставляло двигаться быстро, без длительных привалов и остановок.

В октябре Лжедмитрий вступил на русскую землю. В первом же приграничном городе Моравске его ждала удача. Увидев перед собой польскую конницу и не имея собственных сил для обороны, жители поспешили присягнуть «истинному сыну Ивана Грозного». Соседний Чернигов попытался было организовать оборону. Воевода И. А. Татев не желал сдаваться. Однако жители узнали о сдаче Моравска и решили последовать его примеру. Они связали царских воевод и вступили в переговоры с посланцами Лжедмитрия.

В итоге город присягнул «царевичу», и его жители даже получили часть своего имущества, захваченного казаками на посаде во время осады.

Вести об успехах «Дмитрия» быстро распространились по северским городам. Путивль, Рыльск, Севск, Кромы и другие не захотели с ним сражаться и отправили посланцев с крестоцеловальными записями. Тут только царь Борис окончательно очнулся от спячки и направил на Северщину верных и опытных воевод. Но было уже поздно. Н. Р. Трубецкому и П. Ф. Басманову удалось закрепиться только в Новгороде-Северском. Когда Лжедмитрий приблизился к городу, они оказали ему отчаянное сопротивление. Для поляков это стало полной неожиданностью. Они не имели привычки брать города-крепости и начали укорять своего полководца в том, что тот поставил перед ними непосильную задачу. Многие шляхтичи даже стали подумывать о том, чтобы вернуться домой. Обнадеживало лишь то, что на помощь осажденным никто не шел и что все больше и больше городов присягали «царевичу».

Мужественная оборона Новгорода-Северского остановила победоносный ход самозванца. Царю Борису удалось собрать достаточно большое войско и выставить его против своего врага и соперника. Во главе него был назначен опытный полководец Ф. И. Мстиславский. Несмотря на численный перевес, царские воеводы действовали как-то вяло и нерешительно. Некоторые даже поговаривали про себя, что против природного государя у них даже рука не поднимается. Лжедмитрий же, напротив, был до дерзости смел и отважен. Воодушевляя свое «рыцарство», на лихом коне он был готов броситься в бой против наступающих многочисленных полков. В итоге состоявшаяся 21 декабря 1604 года битва под Новгородом-Северским была проиграна войском Бориса. Главный полководец Мстиславский был сбит с коня и весь изранен. Остальные дрогнули и с большими потерями отступили. На поле боя осталось более 4000 убитых.

Очевидцы рассказывали, что после победы Лжедмитрий, гордо объезжая поле боя, увидел тысячи трупов русских воинов и горько заплакал. Может быть, на какой-то миг в нем проснулась совесть, и он пожалел о том, что затеял авантюрную борьбу за русскую корону? Получалось, что ради его непомерного честолюбия и странной прихоти гибли ни в чем неповинные люди. Но отступать было уже поздно. Вытерев слезы, Григорий стал думать о том, что ему делать дальше. Вскоре оказалось, что поляки уже устали сражаться и желают получить щедрое жалованье за свою доблесть. Деньги можно было получить, ограбив местное население. Но делать этого ни в коем случае было нельзя. У русских людей тут же пропала бы вера в доброго и справедливого «царя Дмитрия». Самозванец попытался было получить помощь у Юрия Мнишека, но оказалось, что тот собрался домой под предлогом того, что ему нужно принять участие в сейме. Он лишь посоветовал выплатить жалованье наиболее отважным воинам, чтобы вместе с ними остались и другие. Лжедмитрий последовал совету, но оказался в еще худшем положении. Не получившие денег воины начали буйствовать и грозить ему самому расправой. Во время стычки с него стащили соболью шубу и намяли бока. А один из шляхтичей даже пожелал «царскому сыну» поскорее оказаться посаженным на кол. (Поляки, видимо, не верили в его истинность.) Кончилось дело тем, что около лжецаревича осталось только 1500 поляков и небольшое количество русских сторонников. Для 50 000 царского войска смять их не представляло труда. Но воеводы бездействовали, ожидая указов из Москвы. Они даже побоялись известить Бориса о проигранной битве и тяжелом ранении Мстиславского. Несомненно, что в их рядах уже тогда начала зреть измена. Несколько улучшили положение самозванца запорожские казаки. Почти 12 000 их прибыло в Севск, где была устроена ставка. Считая свои силы достаточными, Лжедмитрий решил первым напасть на царское войско, расположившееся в Добрыничах. К этому времени царь Борис захотел провести перегруппировку главных воевод. П. Ф. Басманов был отозван в Москву для щедрого награждения, а в помощь Мстиславскому был отправлен опытный военачальник В. И. Шуйский. Хотя последний не питал к царю Борису Годунову симпатий, но в истинность царевича не верил, поскольку лично участвовал и в разбирательстве угличской трагедии, и в похоронах настоящего Дмитрия.

21 января 1605 года Лжедмитрий начал атаку на Добрыничи. Он полагал, что внезапность и смелость нападения вновь принесут ему удачу. Однако просчитался. Первыми, по его плану, должны были напасть казаки и смять передовой полк. Поначалу все складывалось по задуманному. Казаки прорвались сквозь русские полки и, когда за ними устремились поляки, вдруг оказалось, что казаки повернули назад и в ужасе начали давить своих же. Дело было в том, что за передовым полком была спрятана артиллерия. Она ударила по казакам и обратила их в бегство. Напрасно Лжедмитрий пытался образумить своих воинов, напрасно просил их остановиться. Разгром был полным. Сам полководец едва спасся. Один конь под ним был убит, второй — ранен. Пришлось бросить даже любимое позолоченное копье, украшенное тремя белыми перьями (в числе трофеев оно было отправлено в Москву). В этом сражении самозванец потерял всю свою пехоту, 15 знамен и штандартов, 30 пушек и пять или шесть тысяч убитыми. Знамена, трубы и барабаны с триумфом отправили в Москву. Всех его сторонников, взятых в плен, тут же повесили.

Лжедмитрий смог найти убежище только в Путивле, где местные воеводы очень к нему благоволили. Однако без армии дальнейшая борьба с Б. Ф. Годуновым казалась бессмысленной, и Гришка стал подумывать о том, чтобы бежать в Польшу. Однако вскоре он узнал, что среди возможных подданных у него много сторонников и складывать оружие вовсе не стоит. По совету путивльского воеводы В. М. Мосальского-Рубца и дьяка Б. И. Сутупова началось формирование русского окружения самозванца. У него появились Боярская дума, двор, приказы. Первым боярином стал сам князь Мосальский, дьяк Сутупов — печатником,