- Хотя и не понимаю чего ради, но в мире вообще много всякого, чего я не понимаю. Зачем жрать улиток, как делается фокус, где тетку надвое распиливают, почему Первые, если отбросить факт посмертного окоченения, ничуть не отличаются от Новых...

- Если у тебя все... - оборвала его Тайанне многозначительно.

- Пожалуй, все, - ущельник потянулся и сгреб свои ключи. - А, нет, не совсем. Знаете такого сударя по прозванию Дрыхлый Дупень? Говорят, в ваших краях обретается.

- Никогда про таких сударей не слышала.

- Это ты на Теневом Дворе не бываешь, - Хастред кивнул куда-то в сторону двери. - И правильно делаешь, нечего там особо. Есть такой, недавно появился, промышляет торговлей редкими животными.

- Этот самый мне и нужен, - Чумп удовлетворенно кивнул. - Что о нем скажешь?

- А тебе он в каком смысле интересен?

- Редких его животных отжать, в каком еще смысле может быть интересно чувырло с таким-то погонялом.

- Тогда, думаю, все упирается в способности этих животных тихой сапой прокрасться за тобой наружу. Охрану он конечно держит, но не такую, чтоб ты туда войти не сумел. И еще квартальная стража Теневого Двора — она малость понаблюдательнее городской, опять же тебе по колено, но с похищением элефанта могут возникнуть определенные трудности.

- Нет, элефант мне ни к чему, тут другое. Где, говоришь, его лавка?

- Сама лавка между цирюльней и «Клинковым рядом». Но ежели тебе нужно место, где он животных держит, то это в дальнем конце, где конюшни Бельгора. По запаху узнаешь.

- Уяснил, - Чумп заглотнул остатки пива, сныкал кошель с ключами за пазуху и легко поднялся. - Ну-с, пойду учиню малость бедлама. Сделай одолжение, госпожа городской советник, не надо мне туда присылать патрули на подмогу.

- В Теневой Двор мои патрули и не пойдут, да и невелика цена — от тебя отделаться, - Тайанне демонстративно помахала ладошкой. - Можешь даже сжечь что-нибудь, если будет невтерпеж, только аккуратно, чтоб огонь на город не перекинулся.

- У кого чего болит... - проворчал Чумп и прошаркал в сени. Хастред долил себе в кружку из бочонка и грузной опечаленной тушей вывалился следом, проводить.

- А чего тебя вдруг на животных потянуло? - полюбопытствовал он, пока Чумп влезал в свои ботфорты.

- Зембус попросил, - объяснил Чумп. - Даже не так чтобы попросил, а условие поставил такое — если хочу на нем и дальше кататься, а за последние годы я его, признаться, и впрямь загонял бессовестно — приноси пользу. Он сейчас сам-то мало что не иерофант... был бы даже самым натуральным, но что-то там с прошлым не поделил и весь ихний круг друидов так отметелил, что пришлось новую организацию создавать наново. Забот у него и впрямь хватает, чтоб бросаться по свистку меня лесами водить из края в край. Долг платежом красен, а у него как раз из подшефного лесхоза нескольких пиксей покрали, и как я выяснил путем классической разведдеятельности, то есть подпоив пару браконьеров — сбыли их как раз этому Дрыхлому. Почему его зовут так?

- Много дрыхнет.

- А Дупень почему? Много дупит?

Примечание автора. Гоблины широко и активно используют комбинирование слов, дабы создавать слова, имеющие значение более конкретное. Например, «Задись, не то пыкну» - значит буквально «сядь на задницу, иначе ткну пикой». Слово «дупить», в свою очередь, также яркий пример гоблинского словообразования и в целом может быть расшифровано как «часто совершать глупости» в подчеркнуто негативном контексте.

- Видимо так, раз с лесным воинством закуситься не опасается. Выпотрошить его для острастки Зембус не заказывал?

- Его нет, он-то в чем виноват. Обмен товарами и услугами мир вращает, пусть и на очень специфичной оси. А вот которые похищали — те несомненно удивятся по самое не могу, в другой раз в лес заглянувши.

Чумп затянул пояс, расположив массивную бляху размером с кулачный щит на животе, и оправил оказавшиеся накрест за спиной кинжалы.

- Может, через пару месяцев бы, - протянул Хастред рассудительно. - Если что, можно тут найти какое-никакое дело. Есть тут один помещик, заезжал, просил ему подвалы от крыс и прочих чудищ прочистить — а подвалы у него такие, что кажется в до-новые катакомбы перетекают...

Ущельник косо усмехнулся и похлопал его по плечу.

- Я б подождал, брат. Но приступать еще вчера стоило.

Хастред нахмурился.

- Началось?

- Началось? - Чумп печально хмыкнул. - Началось оно давно и не прекращалось. Просто до поры я ухитрялся бежать чуть быстрее. Увидимся!

Он пихнул дверь и прошмыгнул в сгущающиеся зимние сумерки, а Хастред остался стоять в сенях, как соляной столп, и безучастно взирать на кружку в застывшей лапище. Они с Чумпом почти никогда не обсуждали эту тему — проклятие крови ущельных гоблинов, из-за которого, отчасти, их прозывали ущербными. Хотя книжник всегда помнил, при каждой возможности обращался к разным специалистам — что по медицине, что по проклятиям, в Китонии даже, казалось, заинтересовал одного народного дварфийского целителя, но без доступа к пациенту тот мало что мог прояснить и уж вовсе ничем — помочь. Ущельники от рождения несут в себе болезнь, делающую их кровь все слабее с каждым годом, и в итоге даже те их кланы, что избегали беспечной общегоблинской доктрины помирать по глупости в каждой случайной стычке, угасали полностью. Чумп своего происхождения толком не знал, принадлежность его к ущельникам определилась именно по гнилой крови.

Медикусы, пытаясь разобраться в проблеме, находили природу ее сверхъестественной, маги не находили никаких признаков активного воздействия, ведьмы и знатоки проклятий кивали на необходимость глубокого разбирательства, браться за которое каждому, конечно же, было недосуг, даже если звенели монеты. В конце концов, гоблины известные парии, об них убивать свою карьеру никому не вперлось. Да и сам Чумп относился к своей беде чисто философски — мол, сколько ни отмерится, а все мое. Чем посвящать жизнь попыткам бороться с неизбежным, лучше прожить ее так, чтоб и закончить в любой момент было не обидно. Этим, пожалуй, и объяснялась его кипучая жажда деятельности и готовность влезать в самые чудовищные авантюры, зачастую не сулившие ярко выраженного профита.

- Чего застрял? - окликнула книжника в спину Тайанне. - Ушел он? Вот и ладушки. Ишь, сапфиры мои ему подозрительные... а впрочем они правда не самой чистой воды, но уж что было. Что он, интересно мне, делать будет, когда докопается до