В дверь постучала Джейн, и он пригласил её войти; потом, пока она устраивалась возле окна, позвонил, чтобы принесли лёд. Лёд принесли, Дэн налил обоим виски и с бокалом в руке уселся в дальнем конце койки. Они смотрели, как заходит солнце, окрашивая величественный небосклон в розовые, жёлтые и оранжевые тона. Краски менялись и угасали с тропической быстротой, но небо ещё долго хранило отблеск вечерней зари, а переливчатый шёлк воды мягко и нежно отражал его великолепное сияние. Вниз по течению прошли две фелюги — два изящных чёрных силуэта; их огромные праздные паруса свободно свисали с изогнутых кроссмачт; отражённый свет, потревоженный их медленно расходящимися кильватерными струями, был особенно красив. Пальмовые рощи на том берегу вырисовывались бархатно-чёрным на фоне светящегося неба, а Фивейские утёсы за ними меняли цвета — розовый сменялся фиолетовым и постепенно переходил в серый. В воздухе вились летучие мыши; то одна, то другая пролетала так близко от окна, что можно было подробно всю её разглядеть. Всё — и снаружи, и в каюте — было окутано покоем, мягкой тишиной. Джейн и Дэн почти ни слова не произнесли, пока свершалось это бесподобное умирание света.

На Джейн были длинная юбка и кремовая блузка, и она надела одно из купленных в этот день ожерелий. «На всякий случай: вдруг на нём лежит какое-то древнее проклятие?» Дэн поставил один из своих чемоданов напротив койки, рядом с единственным стулом, на котором сидела Джейн, чтобы она могла дать «плохой» ноге отдых — она побаливала, не из-за ходьбы, а из-за того, что пришлось долго стоять. Нога в чёрной туфельке, похожей на балетную, улеглась на чемодан; Джейн сидела, подперев локоть руки, в которой держала бокал, ладонью другой, и глядела, как садится солнце, время от времени отпивая из бокала… наконец и её профиль стал лишь силуэтом на фоне заката.

Но вскоре покой их был нарушен: послышался рокот машин, затем — лёгкое подрагивание, и минуту спустя корабль медленно двинулся прочь от пристани. Асуан оставался позади: начиналось путешествие вниз по реке, назад к Каиру, чтобы туристы могли посетить Абидос[362]; позже они вернутся в Луксор — провести день в Долине царей. Джейн пошла взять пальто, и они вышли на палубу, где уже собрались почти все пассажиры, — посмотреть, как их судно отходит от берега. Тёмные тени храмов Луксора и Карнака скользнули мимо. Плавание началось.

Дэн прекрасно понимал, что дистанция, установившаяся во время ленча, не может сохраняться в течение всего путешествия. Он оказался прав: едва они уселись, компьютерщик объявил, что его зовут Митчелл Хупер, а его жену — Марсия, на что Дэн в свою очередь ответил, что «это» — Джейн Мэллори, а сам он… он надеялся, что его имя ничего им не скажет, но ему суждено было тут же пережить разочарование. Молодая женщина бросила на него быстрый взгляд:

— Тот самый? Киносценарист?

— Боюсь, что тот самый.

— А я читала, что вы здесь. В одной каирской газете, которая на английском выходит. Вы про Китченера снимаете, верно?

— Собираемся. Пока рано о чём бы то ни было говорить.

Муж смотрел на неё во все глаза, потом, взглянув на англичан, усмехнулся:

— Ох и повезло ей с поездочкой! Ну и ну!

— Митч!

Не обращая внимания на её упрёк, он продолжал, по-прежнему усмехаясь:

— Она совершенно помешана на кино и книжках. А я просто технарь.

— Мы сейчас в отпуске. Отдыхаем. Как и вы.

— Понятно. Замечательно.

Тон Дэна чуть слишком явно был рассчитан на то, чтобы прекратить дальнейшие расспросы, и Джейн вмешалась, стараясь более деликатно перевести разговор:

— Вам всё удалось понять из того, что гид говорил?

— Вроде бы… ну вы же понимаете. С пятого на десятое.

— Я могу как-то помочь?

— Спасибо.

— Вам понравилось?

Марсия возвела очи горе:

— Невероятно! — Потом спросила: — А вам так не показалось?

— Я до сих пор под впечатлением. — Джейн улыбнулась. — Чтобы не сказать — просто потрясена.

— О, я вас так понимаю. Я так и говорила мужу, перед тем как вы пришли. Всё это просто невозможно переварить.

— Да, пожалуй.

Появился официант с первым блюдом, и беседа заглохла. На какую-то долю секунды глаза Джейн встретили взгляд Дэна, впрочем, их выражение было предельно корректным. Вероломный Альбион снова брал своё, требуя от них двуличия. В перерыве между блюдами разговор возобновился (Джейн и Дэн в основном слушали). Вообще-то молодые американцы были из Джолиета, что недалеко от Чикаго, но Митч пару лет работал в Калифорнии. Им нравится Каир, Египет, нравятся египтяне. Надо просто привыкнуть к их образу жизни. Как сказал один человек, если вы приехали сюда, не обладая достаточным терпением, вы его обретаете, а если вам с самого начала терпения хватало, вы его утрачиваете. «Маллеш» — знаете это слово? Очевидно, оно означало «жаль, но ничего не поделаешь», кисмет[363]. Просто надо привыкнуть с этим сосуществовать. Просто «такая уж у их общества структура». Возвращаться в Штаты им не хочется, они подумывают, не стоит ли Митчу ещё на годик тут остаться или в Ливан поехать, а то и куда-нибудь в Европу. Они ничего не планируют, пусть идёт как идёт.

После обеда Джейн и Дэн вышли на палубу. Пустыня дышала свежестью, и хотя быстрый ход корабля ещё усугублял холод, это было терпимо.

Они опёрлись о поручни, укрывшись от ветра за судовыми надстройками, и смотрели, как мимо скользят тёмные, безмолвные берега. Время от времени судовые огни выхватывали из тьмы размытый белый силуэт дома или виллы; там и сям глаз отмечал тускло мерцающую точку, вроде бы — огонёк масляной лампы… Звёзды, чуть слышный бег воды… Они заговорили о соседях по столу.

— Я когда-то злилась на мать — она была ужасно резка с такими людьми. А теперь не знаю, может — так честнее, чем в игры с ними играть.

— Вряд ли можно ждать особой тонкости от жителей захолустного городка в Иллинойсе.

— Я их и не виню, Дэн.

— Только нас.

— В чём-то — да, несомненно.

— Если и есть, за что винить, так это за то, как я подозреваю, смехотворное убеждение, что передовая технология порождает более одарённых людей. Когда становится всё яснее, что на самом деле всё наоборот. Мне кажется, наши двое знакомцев и сами наполовину согласны с этим. И пытаются держать оборону.

— Да. Я это почувствовала.

— Может быть, из-за того, что хотят вырваться из своего окружения. Думаю, нам с тобой очень повезло. Мы из тех, кто — благодаря национальному характеру — рождается вне своего окружения.