За Вислой Наполеон располагал, помимо гвардии и кавалерийского резерва, пятью корпусами.

Массена, стоявший на Нареве и Омулеве, с правым флангом у Варшавы, центром в Остероде и левым флангом в Нейденбурге, охранял оконечность линии с 36 тысячами человек, в том числе 24 тысячами боеспособных. В их числе находились 6 тысяч баварцев.

Недавно набранный корпус Зайончека в 5–6 тысяч человек, большей частью состоящий из конницы, номинально принадлежавший корпусу Мортье, заполнял промежуток между Массена и расположениями на Пассарге и постоянно патрулировал леса и болота этого края.

Корпуса Нея, Даву, Сульта и Бернадотта располагались за Пассарге.

Мы уже описывали Пассарге и Алле, зарождающиеся друг возле друга в этом озерном краю, притом что Пассарге слева стекает к морю, а Алле течет прямо, к Прегелю, так что они обе образуют угол, одну сторону которого занимали французы, а другую русские. На сторонах этого угла обе армии располагались по-разному. Французы стояли, вытянувшись вдоль Пассарге во всю его длину, которая равна двум десяткам лье. Русские, напротив, сосредоточились в Гейльсберге в верхнем течении Алле.

Ней, располагавшийся на вершине этого угла, удерживал одновременно Алле и Пассарге, через Гуттштадт и Деппен. Его корпус насчитывал 25 тысяч человек, в том числе 17 тысяч боеспособных солдат – несравненное и достойное своего предводителя войско. На той же линии, но несколько сзади, находился Даву. Как и Ней, он располагался между Пассарге и Алле, между Гоген-штейном и Алленштейном, фланкируя Нея и препятствуя обходу армии, а также возможным попыткам неприятеля открыть через Остероде выход к Висле. Его корпус, образец дисциплины и выправки, являвший собой подобие своего командира, мог двинуть в бой 30 тысяч человек. Сульт, размещенный слева от Нея, охранял в Либштадте среднее течение Пассарге, располагая укрепленными постами у мостов Питтенена и Ломиттена. Из 43 тысяч человек его корпуса к бою были готовы 30–31 тысяча. Бернадотт защищал низовья Пассарге, от Шпандена до Браунсберга, с 36 тысячами человек, в том числе 24 тысячами готовых к маршу. Прекрасная дивизия Дюпона занимала Браунсберг и побережье, или Фриш-Гаф.

В Финкенштейне, между Пассарге и Вислой, в краю озер и болот, находилась штаб-квартира, где располагался Наполеон со своей гвардией, насчитывавшей 8–9 тысяч бойцов из ее состава в 12 тысяч человек. Несколько левее и сзади, на равнинах Эльбинга, была рассредоточена конница Мюрата, включающая всю кавалерию армии, кроме гусар и егерей, оставленных в корпусах для охраны. Из 30 тысяч всадников она могла предоставить 20 тысяч, готовых подняться в седло.

Таковы были силы Наполеона от Рейна до Пассарге и от Богемии до Балтики; войска на марше и уже прибывшие на театр военных действий, войска, охранявшие его тылы и готовые перейти в наступление, годные к службе, раненые и больные, французы и союзники составляли в целом более 400 тысяч человек. Если считать только боеготовые войска и пренебречь даже корпусом Массена, предназначенным для охраны Нарева, можно сказать, что Наполеон располагал шестью корпусами маршалов Нея, Даву, Сульта, Бернадотта, Ланна, Мортье, а также кавалерией и гвардией общей численностью 228 тысяч человек, в том числе 160 тысячами боеспособных солдат. Таковы трудности наступления!

Эти 160 тысяч все были в строю. Если таким же способом пересчитать русскую армию, она не представила бы и 140 тысяч человек. Солдаты Наполеона превосходно отдохнули, были сыты, одеты и обуты для войны, хорошо снабжены оружием и боеприпасами.

Из осторожности Наполеон приказал всем корпусам к 1 мая покинуть расположения в деревнях и встать лагерями подивизионно, в некотором удалении друг от друга, на тщательно выбранных позициях с полевыми укреплениями. Это было средство не быть застигнутым врасплох, ибо рассредоточенная на зимних квартирах армия, будучи внезапно атакованной, может, прежде чем успеет сосредоточиться, потерять половину состава в численности и целые провинции и королевства в территориях.

По возвращении из Данцига и Эльбинга Наполеон решил начать наступление 10 июня, выдвинуться на Алле, спуститься по ее течению, отрезать русских от Кенигсберга, захватить его и отбросить их на Неман. Он приказал снабдить все армейские корпуса запасом хлеба на две недели, четырехдневным запасом в солдатских ранцах и десятидневным в фургонах. Но пока он готовился возобновить военные действия, русские опередили его на пять дней.

Можно было бы понять их пренебрежение опасностями наступления, когда речь шла о спасении Данцига. Но теперь, когда их не подгоняли никакие безотлагательные нужды, дерзнуть атаковать тщательно изученные и защищенные позиции Наполеона только потому, что наступила весна, мог задумать лишь генерал, действующий без размышления, послушный смутным инстинктам, а не рассудку. Наступление таило в себе одни опасности, без единого возможно выгодного результата. Ждать Наполеона на Прегеле, оперев правый фланг на Кенигсберг, а левый на Велау, упорно оборонять эту линию, затем, в случае ее потери, отступить в правильном порядке на Неман; завлечь французов в глубины империи, избегая крупных сражений; обернуть против них самое грозное из препятствий, препятствие расстояний, и лишить их преимущества блестящих побед – вот какова была единственно разумная стратегия, оправданность которой впоследствии, к несчастью для французов, подтвердилась на опыте.

Но генерал Беннигсен, пообещавший своему государю извлечь из сражения в Эйлау самые блестящие последствия и доставить ему вскоре полное возмещение за потерю Данцига, не мог более бездействовать, как во время осады этой крепости, и считал себя обязанным проявить инициативу. Он решил атаковать маршала Нея, весьма выдвинутая позиция которого, как никакая другая, подходила для внезапного нападения. Тому, кто не знал обо всех мерах предосторожности, принятых для исправления видимого неудобства такой позиции, она должна была казаться лишенной всякой опоры. Однако все средства быстрого сосредоточения войск были подготовлены заранее. Нею было предписано отступать на Деппен, Даву – на Остероде, Сульту – на Либштадт и Морунген, Бернадотту – на Прейсиш-Голланд. При упорстве неприятеля все корпуса в результате единственного марша воссоединялись с гвардией, Ланном, Мортье и Мюратом в Заальфельде, в лабиринте озер и лесов, в котором Наполеон знал все проходы и где подготовил разгром неосторожному неприятелю, если тот рискнет явиться туда за ним.

Не догадываясь об этих комбинациях, Беннигсен решил с наскока разгромить корпус Нея и составил диспозиции, казавшиеся на первый взгляд удачными. Он направил на Нея наибольшую часть своих сил, ограничившись отвлекающими атаками на позиции других маршалов. Три колонны в сопровождении всей кавалерии поднимались по Алле, атаковали Нея с фронта через Альткирх, слева через Вольфсдорф, справа через Гуттштадт, в то время как атаман Платов направлял казаков в отделяющее французов от Нарева пространство и, силами легкой пехоты форсировав Алле выше Гуттштадта, проскальзывал между корпусами Нея и Даву. Императорская гвардия