«Ну и ну. Чего только не увидишь в тропических водах!»

Существо было лишено чешуи. Просто тонкая кожа, мягкая как у лягушки.

Он решил попробоватъ и выпотрошить голубого монстра — кости мало отличались от обычных рыбьих костей, мясо оказалось розовым, как у форели.

Джонни развел костер и сварил суп. Он был очень голоден.

Суп получился неважный. Напоминал скорее овощной, чем рыбный. Он проглотил кусок рыбы — совершенно безвкусный.

«Меню прескверное. Ничего, не пропадем. Найду что-нибудь поинтереснее».

Джонни почувствовал усталость и решил прилечь ненадолго в палатке. Жара и мерный плеск прибоя быстро усыпили его. Когда он проснулся, было уже совсем темно.

«Вот первый день и прошел. Через двадцать девять дней за мной приедут. Зверски есть хочется. Придется потерпеть до завтра».

Ночь безлунная, звезды отражаются в спокойной воде лагуны. Коралловый песок на берегу светится зеленоватыми бледными пятнами.

«Это еще что такое?»

«Это» оказалось множеством длинных белых червей, медленно ползавших по берегу. Они ползали и светились как гнилушки.

Джонни стало не по себе. Черное небо, черная вода, черная растительность. Беззвучная вода, беззвучная растительность. И светящиеся черви.

Там, на другом конце света, огни реклам, шум моторов. И зажигательный грохот джаза. А он здесь один, совсем один — с червями. Вот что такое необитаемый остров! Он дорого бы дал за то, чтобы услышать своих голубей за окном.

И в воде тоже проплыло какое-то светящееся существо. Фосфоресцирующий след держался несколько секунд, потом рассеялся.

На следующий день ему удалось найти несколько орехов под пальмой и выудить какую-то рыбину более привычной формы. Но и эта снедь оказалась начисто лишенной каких-либо вкусовых качеств. Как будто он бумагу жевал. Никаких крабов, никаких съедобных моллюсков. Джонни непрерывно ощущал голод.

Зато вода в ручье была холодная и вкусная. И, как выяснилось, купанье в лагуне лишено риска. Акул в лагуне не было. Противные черви исчезли при свете солнца.

Второй поход в лес принес мало нового. Джонни нашел какие-то синие ягоды, чуть горьковатые, вроде бы съедобные. Летали черные бабочки, а вместо жуков ползали четырехногие существа с мягким телом, покрытым волосками. И опять никто его не укусил — ни комар, ни муха.

Укусила его змея. Он наступил на нее и она вонзила ему в ногу выше щиколотки острые зубы. Змея была короткая и толстая, серая, с круглыми фиолетовыми пятнами. Укусила и скрылась с непостижимой скоростью.

Холодный пот выступил у Джонни на лбу. Он смертельно испугался. У змеи была большая трехугольная голова — несомненно, ядовитая змея.

Джонви разодрал рубашку и наложил на ногу жгут — ниже колена. Скрипя зубами от боли и ругаясь, исполосовал ранку ножом — кровь потекла струей.

Через несколько минут ему стало совсем худо, в глазах помутилось. Он опустился на траву и стал ждать конца. В его сознании калейдоскопически закрутились Бэсси, шеф, капитан «Торнадо», профессор Хогланд. «Сколько ног у бабочки?» Теперь он знал — четыре. А зачем это знать? Он умрет, он был идиотом, он поддался на провокацию! О, будь все проклято! Он стал кричать, звать на помощь, несколько раз выстрелил из двухстволки.

Между тем дурнота прошла так же быстро, как началась. Нога болела здоровой, нормальной болью — от порезов. Кровь почти остановилась.

«Неужели спасен?»

Действительно, яд не подействовал. Еще не веря своему счастью, Джонни почувствовал прилив гордости. Он не растерялся, сделал все что надо, спасся сам, без чьей-либо помощи. Будет о чем написать! Хорошего настроения ему хватило до конца дня. Несмотря на голод.

Ночью шел дождь, и утром гора и лес как бы дымились. Джонни подстрелил птицу. С черным оперением, отдаленно напоминавшую обычную галку. Но клюв у птицы был розовый с синими пятнышками. И в клюве — зубы. Острые и мелкие.

Птица была не такая. И растительность, и рыбы, и насекомые, и черви — все было не такое.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Глава 3

Судьба Мартина Уиндгема

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Летит скелет без мыслей и чувств,

Обтянутый жесткой кожей,

На человека, на зверя, на куст

Совсем уже не похожий.

Над ним планеты идут в спираль,

И крутится мирозданье.

Ему чужды и смех и печаль —

Истлело его сознанье.

Желтый череп торчит, как пень,

Среди большой вселенной.

Ему безразличны и ночь и день —

В нем стало все неизменно.

Что он делал и был он кем,

Не имеет значенья.

Теперь он слеп и глух и нем,

Как до рожденья.

Вилли Паттерн

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Джонни внезапно ощутил зловещее значение красной травы, зубастой птицы, не кусающихся насекомых. Все было предельно чужим.

Но хуже всего с пищей. И плоды, и рыба, и птица неизменно оказывались безвкусными, похожими на резину, бумагу, опилки.

Он был непрерывно голоден. Болел живот, стучало в висках. Он много спал и во сне к нему являлись странные существа — полинезийские боги с мягкими телами, покрытыми волосами.

На шестой день чувство голода притупилось. Джонни пошел в лес, решив пересечь остров. Ранее он уже обошел его вокруг.

Он шел медленно, опираясь на палку. Чувствовал слабость. Но нога совсем поправилась, ранка зажила на удивление быстро.

Он прошел через просторный лес. Наткнулся на скальные обнажения. Потом путь ему преградил густой кустарник. Он попытался его обойти, и действительно, это удалось сделать: невзирая на слабость, Джонни поднялся по довольно пологой скале футов на тридцать и оказался у гребня. Он перелез через него и услышал шум ручья внизу. Спустился к ручью и очутился на небольшом плато, окруженном кустарниками. Что-то белело под навесом, образованным скалой.

Это была палатка. Брезент совершенно выцвел, но не сгнил. Джонни был осторожен. Он осмотрелся вокруг. На камнях под кустами лежали заржавевшие пустые консервные банки и серые комки, похожие на папье-маше. Очевидно, остатки бумажных мешков. Палатка была беззвучна. Джонни отогнул полог и вошел. На складной кровати лежал мертвец. Высохший, пожелтевший труп белого человека. Одежда на нем тоже выцвела, но осталась целой. Труп, а не скелет. Собственно говоря, сухая мумия.

Мумия скалила белые зубы в болезненной улыбке. Глаза ее были закрыты. Ссохшееся лицо покрывала рыжая щетина.

В палатке стоял складной стол, рядом чурбак, заменявший стул. В углу целая батарея стеклянных банок с притертыми пробками. В банках