Всё это происходило на виду у основной части прусского войска. Можно только представить, какие царили настроения в стане Фридриха… Обойти же сотворённое болото было проблематично – с одной стороны армию Грифичей надёжно защищало озеро, с другой – сложный рельеф местности, состоящей из холмов и болотистых низин. То есть обойти можно, но исключительно небольшими отрядами, прячась в складках местности. Ну а как отряды «накопятся» – атаковать.

По-хорошему Фридриху следовало отступить – соотношение сил стало не столь радужным для него, да и отсутствие артиллерии, почти полностью захваченной померанцами, следовало учитывать. Однако Старый Фриц никогда не был трусом, и шанс изменить исход сражения в рукопашной схватке считал вполне реальным. Ну как же – в тех самых складках местности колоссальное преимущество артиллерии венедов сводилось к нулю. А там – рукопашная и кто кого!

Пруссаки начали обходить славян с левого фланга, постепенно накапливаясь. Но тут над лагерем померанского войска начало расти что-то невиданное… Богуслав всё-таки решил использовать свой воздушный шар и вскоре поднялся на нём с оруженосцем под восторженный рёв войска. Стоя в небольшой плетёной корзине на высоте около трёхсот метров, принц невозмутимо оглядывал окрестности в подзорную трубу. Через некоторое время он сбросил футляр с кроками[344], на которых было отмечено расположение подобравшихся поближе прусских батальонов.

Зная, где именно находится враг, венеды с лёгкостью выбили его. Раз, другой, третий… И вот уже войска Фридриха уходят, оставляя поле боя за герцогом Померанским.

Глава четвёртая

Победа была громкой – порядка тридцати тысяч пруссаков только в одном бою… Это сильно. С учётом предыдущих набиралось около семидесяти тысяч одних только немцев, да французы, да пленные… Слава Померанского дома взлетела до небес, и благожелательные отзывы посыпались со всех сторон. Фердинанд Австрийский сделал союзника кавалером Большого Креста Марии-Терезии – высшей награды Австрии.

– Красивая фитюлька, – только и промолвил герцог Померанский, узнав о награждении. Увы, но с некоторых пор ордена он воспринимал исключительно с точки зрения дипломатии. То есть прислали нужную висюльку – оказали положенное уважение. Нет – ай-ай-ай, нехорошо… С учётом службы на благо России и титулов[345] набралось их больше десятка.

Награждение было из серии «необходимо, но несколько неудобно». Суть в том, что вскоре после блистательной победы померанцев над Фридрихом австрийцы… проиграли ему.

Лаудон, узнав о разгроме прусского короля, поспешил добить его. Поскольку у него была более чем стотысячная армия, то ждать Ласси, стоявшего значительно дальше, фельдмаршал не стал и поспешил «навстречу рассвету». Наверное, он представлял себе что-то романтичное и героичное – вот он наконец убивает Старого Фрица или захватывает его в плен, после чего становится Национальным героем Австрии. Однако австриец не учёл, что даже битый волк остаётся волком…

Пруссаки, даже потеряв большую часть артиллерии и половину войска, буквально разорвали врага.

«Нет пушек? Прекрасно, тогда нам остаётся только с ходу атаковать», – именно эти слова приписали Фридриху, якобы шедшему впереди войск со шпагой. Злые от недавнего позорнейшего поражения пруссаки гнали австрийцев почти десять вёрст, и это несмотря на почти двойное численное преимущество последних, артиллерию и припасы. Пятьдесят тысяч погибших австрийцев, больше десяти тысяч пленных, колоссальные трофеи!

Добрую половину пленных Старый Фриц «перевербовал» к себе в войско в неповторимом стиле: «Выбирай между виселицей и службой Пруссии!», – после чего раскидал их по подразделениям. Ну да не в первый раз… Да и пушек он захватил как бы не больше, чем у него было до неудачной для него битвы у Вустрова… Узнав такое, Грифичи дружно матерились, заметно обогатив лексикон приближённых. С особым наслаждением ценители[346] слушали попаданца, потому как обороты вроде «выхухоль сумчатая, утконос беременный» или «кактус тебе в задницу, да отправить почтой в Гамбург с заездом через Стамбул» встречались нечасто.

Свои войска Рюген отвёл на территорию Померании – нужно было отдохнуть и пополнить их новобранцами. С учётом австрийского золота (которое он, между прочим, уже отработал согласно всем условиям) и трофеев сейчас он смог поставить «под ружьё» более сорока тысяч человек только как герцог Померании. Да плюс ещё перевозбудился шведский ригсдаг, увидев блистательные победы над сильнейшим врагом. Ну и загорелось им откусить кусочек пирога побольше… Король не протестовал – с хрена ли? Если парламентарии решили показать, что Швеция вернулась в большую игру, так почему бы и нет?

Переформирование длилось до самого Рождества: очень уж много требовалось сделать. Прежде всего, учёба новобранцев, которые пусть и имели в большинстве своём неплохую индивидуальную подготовку, но вот длительные марши, да работа в составе большого отряда, да мелочи армейского быта… Ничуть не проще было со шведскими войсками: требовались совместные маневры с венедами, знание венедских уставных команд. Но тут было проще – Грифич изначально тренировал свои войска по единой схеме.

В итоге, к Рождеству у него было сорок тысяч венедов и двадцать пять тысяч шведов. А главное – деньги на их содержание и припасы, ибо деньгами сыт не будешь, да и вместо пороха не используешь. Сильно выручили трофеи – те же прусские ружья были весьма неплохого качества и позволили сэкономить кругленькую сумму. Ну и не только ружья…

Однако война войной, но больше всего Европу поразил не разгром Фридриха, а полёт Богуслава на воздушном шаре. Популярность его взлетела до невероятных высот. В буквальном и переносном смысле. Наверное, схожей популярностью пользовался или будет пользоваться (?) Гагарин. Принца называли «Икаром», «Покорителем Небес», «Олимпийцем»… Пышных прозвищ было немало, а уж когда они узнали, что воздушный шар придумал сам Богуслав, да ещё и ухитрился использовать его во время сражения…

Популярность Владимира после той самой битвы на Мосту не шла ни в какое сравнение с популярностью наследника. Ну битва, ну показал себя великим воином… Но не покорителем же неба! С какого-то перепуга выкопали и подвиги Святослава на Узедоме, после чего писаки раздули их, и рейтинг Померанского дома взлетел до небес – с такими-то наследниками!

На фоне вырождающихся европейских правителей Грифичи и раньше смотрелись выигрышно. Ну как же – сами правят, сами ведут в бой полки, несомненные достоинства как учёных-художников-полководцев… Плюс красивая внешность – даже на фоне Владимира, признанного некогда «самым красивым мужчиной Европы»[347], сыновья были куда как интересней – спасибо Наталье. Дошло до того, что в их честь начали сочинять стихи и песни[348] – после подвигов, разумеется.

Грифичи несколько опешили, но подхватили тенденцию и с помощью разведки