Его последователи оказались менее стеснительны: вскоре в Европе был выдуман термин «Византия» (по древнему названию Константинополя – Византий), ранее никому не известный и нигде не употреблявшийся. И память о великом мировом государстве подверглась безобразному секвестру: начали утверждать, что Византия – это всего лишь часть Священной Римской империи, ушедшая в «схизму», заселенная греками и подвергнувшаяся агрессивной атаке со стороны эллинизма и восточной культуры. Иными словами, страна, не принадлежащая к европейской цивилизации.

И хотя эта ложь была вскоре развеяна, термин остался. Он начал применяться в ином, положительном контексте, как часть истории Священной Римской империи с момента принятия ей христианства до падения Константинополя. И сегодня «Византия» звучит романтически и возвышенно, как будто это государство – не от мира сего; что, впрочем, для наших дней является чистой правдой.

Кардинальные изменения коснулись, конечно, не только Запада. Лишенная своего защитника, дефензора, главы, Восточная церковь стала иной, наполненной в понимании турок исключительно людьми второго сорта. Раньше Церковь и государство были объединены властью Римского царя. И хотя в действительности его власть могла быть очень слабой, иногда почти номинальной, в идеале он попрежнему являлся главой христианской Вселенной, представителем Бога перед людьми и христиан перед Спасителем. Теперь же императора не стало, и Церковь оказалась отделенной от государства, Османской империи. Раньше некоторые патриархи волновались чрезмерным, как им казалось, вмешательством василевса в дела церковного управления. Наверное, теперь их мечта сбылась: царь уже не руководил клиром, но Константинопольского архиерея, «Вселенского патриарха» ставил на кафедру мусульманин[1211]. Достойная альтернатива…

Политическое подчинение Восточной церкви Османскому султану не прибавило ей жизнеспособности. Более того, все наиболее негативные явления, включая вероотступничество, папизм и симонию, расцвели пышным цветом. Здесь не место приводить печальные и даже омерзительные примеры, достаточно сказать, что покупались не только епископские кафедры, но и патриарший престол. Но мечта о христианской Вселенной, управляемой единым императором, ставленником Божьим на земле, не исчезла.

Безусловно, византийское наследие не смогло заменить самой Византии. Между постоянно светящим и греющим землю Солнцем и взорвавшейся звездой, в последний раз выплеснувшей на окружающий мир свою энергию, есть большая разница. Как бы ни казалась призрачной идея воссоединения всех христиан в лоне единой Кафолической Церкви и Империи, но она имела шансы на реализацию, пока существовала Римская (Византийская) империя.

Это государство было настолько величественно своей древностью, обладало такой глубочайшей культурой, что все остальные альтернативные и позднейшие «империи» просто не дотягивали до него. Несмотря на все старания, в поствизантийскую эпоху Кафолическая Церковь не смогла воссоединиться, а вслед за этим наступили вполне очевидные, хотя и медленно развивающиеся, вековые процессы дехристианизации человечества.

«Мир ушел от христианства – таков основной факт “новой истории”, – писал относительно не так давно протопресвитер Александр Шмеман (1921—1983). – Эпоха власти христианства над миром кончилась “освобождением” мира от этой власти. Средневековый синтез, в котором была сделана попытка разрешить изначальный антагонизм Церкви и “мира сего”, распался. Но этот новый разрыв не есть просто возвращение к раннему, доконстантиновскому положению вещей. Тогда христиане шли к победе. Теперь победа уже позади и оборачивается поражением. Тогда мир еще не верил в христианство, теперь он уже больше не верит в него. Правда, он хотел бы сохранить коечто из своего христианского прошлого – христианские “принципы” и “основы”. Мы живем в мире, полном христианских “памятников”. Когда он не борется с христианством открыто, он даже готов честно признать свои “истоки” христианскими. И все же нужно быть слепым, чтобы не видеть, что понастоящему вдохновляют, понастоящему “двигают историю” новые и уже совсем не христианские “откровения”, в них вкладывают человеческие стада свою неумирающую веру в земной прогресс, в земное счастье. А так называемые христианские принципы оказываются все бессильнее перед грозящей задушить нас волной грубой силы, цинизма и лжи. Увы, большая дорога истории давно уже проходит мимо христианства»[1212].

И едва ли случайно, что мир все более и более тянется к Византии. Даже сегодня, в эпоху жесточайшего прагматизма и искаженного сознания, когда свобода человека отождествляется исключительно с наличием у него потребительских способностей и возможностью их удовлетворения, интерес к ней не пропал. Можно с уверенностью сказать, что ни одна культура, ни одно государство не притягивает к себе на протяжении более 500 лет такого повсеместного, многочисленного, разностороннего внимания и интереса, как держава православных Римских царей.

В Германии, Франции, Италии, Греции, Болгарии, Сербии, Чехии, Словакии, Румынии, Великобритании, России, словом – везде, где Византия оставила свой материальный или духовный след, и даже в США, интерес к ней огромен. Живут миллионы византинистов и любителей истории этого уникального государства, изданы сотни тысяч исследований и монографий по самым различным аспектам. Византия и сегодня, и ранее способна примирить католика с протестантом, а их вместе с православным христианином, поскольку она сама несла в себе собирательное начало.

Осознанно или нет, но мы ищем в этих «застывших» формах утраченную истину, ответ на современные вопросы, ищем свою историю. И, даст Бог, найдем.

святой и равноапостольный Константин Великий (306—337)

Константин II (337—340)

Констант I (337—350)

Констанций (337—361)

ЮлианОтступник (361—363)

Иовиан (363—364)

Валентиниан I (364—375)

Валент (364—378)

Грациан (367—383)

Валентиниан II (375—392)

святой Феодосий I Великий (379—395)

Аркадий (394—408)

святой Гонорий (395—423)

святой Феодосий II Младший (408—450)

Валентиниан III (423—455)

святая Пульхерия (450—453)

святой Маркиан (450—457)

Петроний Максим (455)

Авит (455—456)

Юлий Валерий Майориан (457—461)

святой Лев I Великий (457—474)

Либий Север (461—465)

Прокопий Антемий (467—472)

Олибий (472)