Степень благочестия царей также разнилась, но при них Кафолическая церковь жила своей нормальной жизнью. Интересная статистика: из 109 реально царствовавших императоров и императриц (если считать от времени св. Константина Великого) ни один не был анафематствован Церковью. Зато 25 самодержцев и две порфирородные царевны, не считая патриархов св. Стефана I и св. Игнатия, урожденных царевичей, местночтимого в отдельных областях Западной Европы императора св. Гонория, боковых детей и близких родственников василевсов, прославлены ей. Невероятно много!

Вполне объяснимые лакуны в личности и способностях императоров компенсировали священноначалие, народ, аристократия, сама государственноправовая традиция Византии, наконец. Зато выдающийся царь становился мощнейшим катализатором общественных процессов, мог сотворить невероятное, невозможное для другого правителя в иной политической формации. Сделать, к примеру, христианство государственным законом Римской империи, как св. Константин Великий, или вытащить Империю из пропасти погибели, как императоры Македонской династии, Комнины, Ласкариды или Палеологи. И вот теперь, 29 мая 1453 г., царя не стало…

В истории человеческой цивилизации известно немало случаев гибели великих государств и даже империй. Задолго до рождения первого Византийского императора возникли и пали Ассирийское и Вавилонское царства, Египетская и Персидская империи, держава Александра Македонского, а затем империя гуннов, готская цивилизация и Арабский халифат. Но ни один из известных прецедентов не сопоставим по своим последствиям для истории человечества с падением Константинополя в 1453 г.

С гибелью Византии христианский мир стал качественно другим. Он перестал быть единым, Вселенским, Римским; мир стал рассыпаться. В соответствии с особенностями германского сознания, мало обращавшего внимания на идеальную, нравственную составляющую имперской идеи, национальные интересы отдельных европейских государств начали превалировать над общехристианскими ценностями. Разница двух цивилизационных типов стала особенно заметна чуть позднее на фоне разлагающейся Германской империи, «конфедеративной федерации» с выборным и нередко бессильным императором. Этот процесс разложения проявлялся и до 1453 г. Но тогда рядом с Германской империей существовала Византия, заставляя германцев стремиться к идеальным конструкциям, вольно или невольно подражать им. А после того как она пала, «германская модель» заняла безальтернативное положение – себе же на погибель, о чем еще германцы не догадывались.

Более того, факт падения Византии некоторые недалекие умы в Западной Европе ассоциировали с «ошибочностью», «непрактичностью» ее политических, правовых и культурных традиций. Равно как и унижение Восточной церкви приписали ее «схизме». Это лишь подстегнуло центробежные силы в западной политике и европейской политической философии, и некритичное развитие действительно ошибочных католических идей в богословии. Однако лишившись векового оппонента, Римская церковь продолжила медленное угасание. Уже через несколько десятилетий после падения Константинополя ее зальет новый раскол, связанный с появлением мощной ветви западного христианства – Реформации и порожденным ею протестантизмом. Наступит новая многовековая война, и кровь европейских христиан польется, как вода.

Апогеем этого противостояния католического и протестантского мира станет Тридцатилетняя война 1618—1648 гг., приведшая к полному обескровливанию Западной Европы, разрушению Германской империи и тяжелому поражению католицизма. В результате по Вестфальскому договору 1648 г. Германская империя будет разделена на 300 независимых государств и более 1 тысячи имперских владений, имевших почти самостоятельный статус. Разоренная войной Западная империя лишится в результате европейской бойни почти 75 % населения[1209]. Затем придут «просветители», Французская революция, «братская», но кровавая, I и II Ватиканские соборы, «старокатолики» и «лефевристы».

В политической сфере естественное следствие реализации германского духа привело к тому, что вскоре вся Западная империя утратила последние черты какоголибо единства. Она перестала быть «империей» в буквальном смысле этого слова. Для ромеев православное вероисповедание любого лица и его подчинение власти Византийского императора автоматически означало, что тот также является «римлянином» вне зависимости от этнической принадлежности. Так некогда было и в Западной Европе, когда существовал пример для подражания, осиянный веками традиций и седой древностью. Но процесс разложения единого политического тела на автономные политические образования, начавшийся еще при детях Карла Великого, привел в конце концов к тому, что Римская империя стала ассоциироваться с одной конкретной нацией.

Уже после 1430 г. все чаще и чаще в официальных документах встречается словосочетание «deutsche Lande» («немецкие земли»). Но поскольку сюда попадали помимо германцев еще венгры, скандинавы и поляки, было внесено уточнение – «Alemanica nation», «германская нация». В 1441 г. в документах были объединены понятия «Sacrum Imperium» («Священная империя») и «germanica nation» («германская нация»), а в 1486 г. впервые появилось официальное наименование – Священная Римская империя германской нации («Heiliges Romisches Reich deutscher Natio»).

Резко возросла ксенофобия, и вскоре немцы начали открыто проявлять свою антипатию к французам и итальянцам. Появились германские пророчества, согласно которым Германия должна взять на себя руководящую роль в мире, и однажды снова завладеет им, когда изберет сильного императора, реформирует Церковь и выберет папу не в Риме, а в Майнце, заменив Ecclesia Romana на Ecclesia Germanica[1210]. Процесс «национализации» Германской империи, как можно без труда догадаться, проходил под эгидой «личных прав», противополагаемых «общему благу».

Конечно, в этом процессе распада уже не осталось не только римского духа, но и духа Карла Великого. Национальное государство, желающее всемирного господства, – типично языческие мотивы дохристианских времен. Почти одновременно с германцами аналогичные права на всемирное господство заявили французы и англичане. Со временем образуются три империи – Французская, Английская, Германская, не имеющих никаких шансов договориться между собой и ввергнувших мир в катастрофу Первой мировой войны (1914—1918).

Сформировавшуюся западную государственность для пущей убедительности решили назвать возрожденной «Римской империей». Поскольку же Константинополь мешал этой исторической аберрации, а истребить его дух казалось невозможным, «просто» исказили память о великом государстве ромеевгреков и таким способом устранили конкурента на роль преемника священной Римской державы. Уже Эдуард Гиббон в XVIII веке преуспел в деле доказывания того, что вся история Римской империи с момента принятия ей христианства до последних дней представляет собой период постепенного, но неуклонного упадка (!). Но он все же не осмелился отказать государству св. Константина Великого в наименовании «Римская империя».