«Я – преемница Бестрей. Посмели бы они поступить так с ней? Нет!»

Она подумала, что враги теперь надолго ее запомнят. И силты будут вынуждены измениться, даже если придется отправить половину сестринств во тьму… Наконец злость начала угасать, сменившись тревогой. Где Багнел? Что с Грауэл?

Когда выживших внесли внутрь, Марика уже ждала у шлюза. Она не произнесла ни слова, молча наблюдая за работой сестер-целительниц, чувствовавших себя неуютно под ее мрачным яростным взглядом.

По мере того как расходилась новость, вокруг собиралось все больше метов. На звездолете царила подавленная атмосфера. Марика не ощущала чьей-либо злости, что лишь подпитывало ее собственную ярость. Все пребывали в мрачном настроении, зная, что она обязательно отомстит, и это будет означать начало эпохи новых конфликтов.

Но никого из них случившееся по-настоящему не возмутило, и это злило Марику не меньше, чем сам факт нападения на темнолет. Проведя столько времени с ней, они так и не стали преданными сторонниками ее самой или проекта. А может, речь шла только о преданности проекту. Возможно, их не волновало, кто тут главный, пока исследованиям ничто не мешало.

– Перенесите их в комнату отдыха, – велела Марика сестрам-целительницам. – Подготовьте пять спальных мест. Одна из вас должна постоянно оставаться с пострадавшими.

– Госпожа? – озадаченно спросила сестра, когда Марика собралась уходить.

– Мне нужно, чтобы они оставались вместе. И я хочу быть с ними. Мне нужно кое-что еще сделать. Когда я приду в комнату отдыха, они уже должны быть там.

И Марика действительно осталась с ранеными. Она постоянно стерегла их, не смыкая глаз. Если на борту звездолета завелся враг, он не сумеет до них добраться.

Бывали минуты, когда Марику удивляла собственная паранойя, но такое случалось редко. И даже тогда она понимала, что паранойя вполне оправданна.

Первой пришла в себя бата, которую Марика сделала повелительницей. Очнувшись, она увидела Марику и облегченно вздохнула, а потом ее охватило замешательство. Но воспитание силты взяло верх, и она начала докладывать о случившемся.

– Оставь, – сказала Марика. – Расскажи лучше все по порядку. Начиная с того, как вы прибыли на родную планету.

– Все просто, госпожа. Твой друг с ходу взялся за порученную задачу. Его манеры раздражали многих силт, и терпели Багнела лишь потому, что его послала ты. Но силты на родине пытаются о тебе забыть. Их злят постоянные напоминания о твоем могуществе, хотя многие должны быть благодарны за то, что ты для них сделала. Уже ясно, что братья овладели знаниями, которые нам удалось получить здесь, и используют их на благо метов. Но в успех нашей миссии никто не верил. Все считали нас шпионами, которых послали, чтобы расчистить путь к твоему возвращению. Никто не желал нам помогать. Багнел собирал нужные сведения, обменивая то, что мы узнали о пришельцах, на всевозможные слухи. Он потратил много часов, сравнивая услышанное в разных общинах.

– Из-за этого вы настолько задержались?

– Да, госпожа. И еще потому, что твой друг часто летал к зеркалам. Там он узнал намного больше, чем среди тех, кто, по идее, должен быть с нами искреннен.

– С нами? Ты постоянно говоришь «мы». Объясни.

– Проблема в том, что мы из разных общин, Марика. Порой в нашей команде возникали трения. Но, вернувшись домой, мы все оказались под подозрением у старших. Ни одна община не встретила нас с радостью. К нам отнеслись холодно и подозрительно, будто мы из враждебного Сообщества. Даже твоя старейшина Бел-Кенеке не пожелала иметь с нами дела.

– Так что все-таки случилось? Где остальные?

– Мы летели в Рухаак из Хартита, где была встреча со старшими Фродхарш, когда нас атаковал летательный аппарат мятежников, очень похожий на те, что мы видели на планете пришельцев. Я сама удивилась. Мне удалось собрать сущих и нанести ответный удар. Раньше у меня не получалось уходить на темную сторону.

– Страх творит чудеса. Говоришь, летательный аппарат мятежников? Общины настолько расслабились, что дошло до такого? И почему я впустую трачу силы, пытаясь что-то втолковать идиотам?

– Случилось ужасное, госпожа. В лапах мятежников сейчас четверть мира – в основном дикая местность и снежная пустыня, но они удерживают ее столь же крепко, как и общины – свою территорию. Даже еще крепче, потому что эту землю они отобрали у силт. Сестринства не обращают на них внимания, не считая тех немногих, которых ты организовала на борьбу с мятежниками. Многие настолько напуганы, что даже не станут пытаться выступить против них. Но все это есть в отчетах Багнела.

У мятежников было четыре летательных аппарата, – продолжала повелительница. – Я открылась Всеединому, позволив ему сражаться посредством меня. Посадив темнолет в пересеченной местности, куда мятежники не могли за нами последовать, я собрала и послала сущих. Пилотов-мятежников защищали скафандры, но сами летательные аппараты защищены не были. Я сбила три, повредив системы управления. Четвертому удалось сбежать. Мы получили лишь легкие повреждения.

Но когда мы уже приближались к Рухааку, по нам ударил подавляющий луч. От обители Редориад нас отделяло всего две мили. Я позвала посредством мысленного касания на помощь, но помощь не пришла. Мятежники атаковали с земли. Их было не меньше сотни – неподалеку от крупной обители. Бой был долгим и яростным. Я убила многих, кого не защищали скафандры, но в конце концов у нас закончились боеприпасы, и они задавили нас числом.

Во время сражения я не раз обращалась за помощью к обителям Редориад и Рюгге. Наконец Рюгге ответили на мысленное касание, и от них вылетели несколько темнолетов. Они прогнали мятежников, но, убегая, те забрали воктру Грауэл, бату Силбу и самца Багнела. Баты Рекстаб и Нигел погибли. Остальные не пострадали физически, но их психика травмирована.

Повелительница словно ушла в себя, вспоминая пережитое и всем своим видом выражая страдание.

– Продолжай, – поторопила ее Марика.

Она чувствовала, что стоит ожидать еще худшего, хотя ей с трудом хватало воображения, чтобы осознать уже случившуюся катастрофу.

– После все отказались нам помогать. Они решили, что теперь мы полностью безвредны, и это их вполне устраивало. Если бы на нас достаточно долго не обращали внимания, думаю, в конце концов мы просто бы погибли. – В голосе повелительницы послышалось подобие сарказма. – Даже гнев Марики ничем бы им не грозил – ее изолировали бы где-нибудь в отдаленном месте. Полагаю, со временем всем темнолетам приказали бы держаться отсюда подальше и отозвали бы тех немногих повелительниц, которые были с тобой. И тебе пришлось бы доживать дни в изгнании.

Марика с трудом сдерживала бурю в душе:

– Понятно. И тем не менее?

– Должна признаться, что некоторые из нас вполне могли бы допустить подобное, если бы наши собственные общины не отнеслись к нам будто к зачумленным. Мы терпели всего несколько дней. Твоя воктра Барлог была в ярости и полна решимости вызволить товарищей из лап мятежников – или, по крайней мере, отомстить. Но мы оказались полностью бессильны. Когда даже твоя собственная община не собирается ничего предпринимать… Мы долго спорили и решили, что нужно лететь за тобой. Но нам не хватало команды, и мы все так же не могли получить помощи. Наконец мы настолько разозлились, что не выдержали и решили попытаться, хотя у нас почти не было шансов. Воктра Барлог, вообще не обладавшая даром, вызвалась рискнуть собой, заняв место баты. Но прежде чем мы улетели, она настояла на том, чтобы забрать из обители Рюгге отчеты Багнела. Думаю, в ту минуту она уже обладала полной властью, хотя она и не силта. Мы склонились перед ее возрастом, мудростью и, самое главное, решимостью – такой же, какая порой бывает у тебя самой, когда ставишь себе цель.