оказался сильнее и опаснее, чем ожидали мы оба, — глава секты Синсю не был впечатлен ни звуковой техникой собеседника, ни его яростью. — Не украденная у меня ци стала причиной нашего поражения — ее было слишком мало для такого. Мне хватит какой-то половины дня медитаций, чтобы восстановить потери. Держать столь опасного воина в плену — безрассудная затея. Не думаю, что ты смог бы чего-то добиться от него.

Оба старика, перевязанные и одетые в чистое, сидели за столом в одной из спален обители секты Синсю, и пили горячий целебный настой из больших пиал. Настроение у обоих было одинаково скверным — и тот, и другой уже начали считать Дуань Юя своей ценной собственностью, и источником важных знаний. Нахальный мальчишка же со всей непочтительностью юности отказался принимать судьбу свитка на полке, и нагло сбежал, да еще и нанес уважаемым старшим унизительное поражение, опасно ранив обоих. Старые злодеи усердно зализывали раны, и пытались вернуть душевное спокойствие древнейшим способом — ища виноватого в собственной неудаче.

«Не тебе судить об этом!» издал громовой рык первый из Четырех Злодеев. «Я без труда взял в плен этого неопытного юнца, и если бы не твой ученик-отравитель, уже вытряс бы из Дуань Юя как знания, так и душу! Что ты, что юный глупец Чжайсин-цзы, годны лишь на одно — вмешиваться в чужие дела, безнадежно портя их!»

— Что же ты не взял его в плен снова, у той бамбуковой рощи? — сварливо возразил Дин Чуньцю. — Или мое общество стало причиной той раны, от которой ты едва не истек кровью, и которую с трудом исцелили мои ученики, с помощью лучших лекарств из закромов секты?

Дуань Яньцин не ответил, и в комнате на какое-то время воцарилось мрачное молчание. Старые злодеи уткнули носы в чашки с лекарством, бросая друг на друга угрюмые взгляды. Каждый из них хотел бы свалить вину за сегодняшний постыдный случай на другого, но, в глубине души, оба понимали — в полученных от Дуань Юя ранах, никто не виновен больше, чем сам раненый.

«В твоих словах есть правда, Старик Синсю,» нарушил молчание первый из Четырех Злодеев. «Как бы то ни было, мальчишка Дуань победил нас обоих. Я далек от недооценки твоей силы, и хорошо знаю собственную. Самое меньшее, мне стоило быть осторожнее с ним.»

— Эта добыча ускользнула от нас, — с приторно-вежливой улыбочкой ответил Дин Чуньцю. — Умения юного Дуаня останутся тайной для нас обоих. Но не стоит огорчаться — нам предстоит добыть другие могущественные и тайные знания, пусть и из иного источника. Быть может, нам все-таки стоит посетить Мужунов, или же Ванов, перед походом в Да Ли?

«Хорошо, что ты сам заговорил об этом,» довольно пророкотал Дуань Яньцин. Глава секты Синсю удивленно заморгал — он и не рассчитывал, что ранее непреклонный союзник согласится изменить планы, — но следующие слова старца в маске расставили все на свои места.

«Разве тебе самому не хочется отомстить Дуань Юю за перенесенные позор и боль?» рычащий голос Дуань Яньцина звучал почти вкрадчиво. «Теперь, у тебя тоже есть обида на Дуаней. Необходимо как можно скорее отплатить за нее, и отплатить щедро. Ни к чему вновь размениваться на пустяки, и охотиться за мелкими вельможами из этой гнусной семейки. Покончим с врагом одним ударом, отрубим голову змее — нападем на царский дворец!»

Довольно глядя на собеседника, вновь преисполнившегося удивления, первый из Четырех Злодеев продолжил:

«Государь Да Ли уверен в своей силе, и не таится от подданных. Даже телохранителей он обычно отправляет к собственному брату, или другим важным придворным. Эта уверенность небезосновательна, но мы вдвоем без труда справимся с ним, напав внезапно. Нужно лишь действовать быстро, пока негодный мальчишка Дуань Юй не всполошил всех в столице, и Дуань Чжэнмин не призвал на помощь каждого сильного воина своего царства. Завтра, мы оба должны исцелиться от ран. Путь в город Да Ли мы преодолеем за какие-то часы — он не очень далеко отсюда.»

Видя сомнения старца в перьях, Дуань Яньцин добавил:

«В этом сражении, мы сможем обеспечить себе полное превосходство — уверен, у тебя найдется с десяток умелых учеников, что помогут нам в бою. Решайся, Дин Чуньцю: если нам удастся убить Дуань Чжэнмина, я буду считать твой долг исполненным, и направлю все свои силы на добычу знаний у семей Мужун и Ван, а также, из Шаолиня.»

Старый Чудак с Озера Синсю слушал своего соратника с хитрой улыбкой, мерно кивая. Когда потусторонний голос старца в медной маске умолк, Дин Чуньцю сделал долгий глоток из своей пиалы, и длинно выдохнул, довольно щурясь.

— Пожалуй, Чучэнь-цзы освоил достаточно знаний секты, чтобы претендовать на звание доверенного ученика, — медленно проговорил глава Синсю. — Он станет восьмым из тех моих младших, что пойдут с нами за головой государя Да Ли. Застигнем ли мы Дуань Чжэнмина в одиночку, или же у него найдутся помощники, неважно: нас будет одиннадцать, и даже лучшие бойцы в Да Ли не превзойдут нас силой.

Гулкий, басовитый хохот, подобный рокоту горной лавины, раздался в ответ на его слова. Злое довольство сияло на изуродованном лице Дуань Яньцина, делая его подобным обличью демона. Мгновением спустя, к его смеху присоединился дребезжащий хохоток Дин Чуньцю. Знаменитый своим коварством Старик с Озера Синсю выглядел далеко не так грозно, как его союзник, но любой, принявший этого странного видом пожилого мужчину за безобидного чудака, глубоко ошибался. Из двоих присутствующих, именно Дин Чуньцю был более опасным противником, и царской семье Да Ли предстояло ощутить это в полной мере.

Глава 41

Драконы юго-запада сражаются за свою жизнь

— Государь Баодин, повелитель Да Ли, прибыл! — протяжно возгласил придворный глашатай, и почтительно опустился на одно колено. Сидевшие за длинным столом пиршественной залы поднялись на ноги, и последовали его примеру.

Дуань Чжэнмин, войдя в широко растворенные слугами двери, неспешно прошествовал к почетному месту во главе стола, и, заняв его, благосклонно кивнул присутствующим; те уселись обратно на стулья. Объявленный со всей помпезностью, и даже с использованием тронного имени, правитель Да Ли сегодня выглядел почти по-домашнему — без короны и парадных золотых наплечников, он всего-то был одет в вышитый халат из раззолоченной парчи. Как-никак, этот званый обед он хотел провести в узком семейном кругу.

— А где тетушка? — громкий голос Му Ваньцин разнёсся про всей