новейшими орбитальными станциями. Эти конструкции не могли считаться полноценно боевыми. Они больше являлись фундаментом и заделом на будущее, в некотором роде их и вовсе можно было рассматривать как универсальную платформу, но… На них размещались новейшие системы слежения и генераторы создания гипершторма, объединенные в единую систему.

Изучение влияния гипершторма на совершающие прыжки корабли привели к появлению трех условных зон. Красная — в непосредственной близости от эпицентра. Разумеется, близость была исключительно в масштабах звездной системы. Зеленой — начинающейся от орбиты крайних планет и желтой, занимающей промежуточный участок. В последнем случае наблюдалось нечто вроде центра притяжения, своеобразной границы, на которой в разы возрастала вероятность спонтанного выхода из гипера. Этот узкий пояс получил название экватор, из-за того, что в привычном трехмерном континууме он размещался в центре условного радиуса звездной системы. Правда, это было актуально при размещении источника гипершторма на ближних к звезде планетах. Впрочем, с крайними и средними происходило почти так же, только эффективность гипершторма оказывалась ниже и сам его источник выступал центром условной системы со всеми вытекающими.

По идее, наиболее эффективно работал генератор размещенный максимально близко к звезде, но он требовал массу энергии. Сверхпроводящие батареи могли решить проблему, но это автоматически делало систему одноразовой, требовало отдельной службы контроля и быстрой перезарядки. Солнечные батареи для этого не годились, уж точно не в военное и предвоенное время. Использование каскада генераторов обеспечивало универсальность, но размещение в максимально выгодной точке звездной системы выводило эти самые генераторы из хозяйственной деятельности. Если они не работают на износ, в считанные минуты заряжая накопители для мощнейшего импульса, то либо простаивают, все же у звезды особо делать нечего, либо… «Питают узлы и агрегаты станции», — решили конструкторы и военные.

В ходе изучения влияния гипершторма на корабли, находящиеся в подпространстве, удалось выявить ряд закономерностей. Во-первых, чем меньше условная глубина прыжка, тем потенциальный враг становится «легче». С одной стороны, его проще отбросить подальше, с другой — возрастала вероятность спонтанного «всплытия». Естественно, при разработке стационарного генератора ориентировались на стандартные эшелоны гоаулдов и энерговооруженность классического Хатака, точнее, мощь его подпространственного защитного поля, более известного как пузырь. Результатом этого стал восьмидесятипроцентный шанс отбросить агрессора в зеленую зону и двадцатипроцентный выбить в желтую. Теоретически существовала вероятность получить врага и в красной, но всерьез это никто не рассматривал.

Благодаря этому у защитников появлялось не только время, но и возможность воспользоваться преимуществами своего поля, ведь гипершторм лишал врага возможности совершить микропрыжок, вынуждал добираться до цели на, скажем так, своих двоих, то есть за счет обычных двигателей, да еще и оставлял без связи. Вернее, накладывал на нее ограничения законов привычного континуума. Проще говоря, быстрее скорости света не полететь и сигнал не послать. Само собой, обороняющиеся не могли знать о том, куда именно отбросит корабли агрессора, и даже точно установить расстояние не представлялось возможным, но — если враг не отступит, он будет вынужден двигаться к цели, то есть заселенной планете. Хоть космос и кажется пустым, но в нем все же есть масса факторов, которые влияют на оптимальные траектории. Для звездной системы их становится намного больше, начиная от банальных метеоритов с кометами и заканчивая текущей конфигурацией планет с их гравитационными полями, облаками газа, пыли, вспышками звезды, а главное — действиями обороняющихся. Уж кто-кто, а велесиды вполне сознательно насыщали приграничные и ключевые миры спутниками и платформами, целенаправленно шли на то, чтобы, образно выражаясь, сражение превратилось в бой одноглазого против слепца.

Болдо по-военному четко повернулся и направился на командный мостик. Он не стал ничего говорить Лэву, да и что он мог ему сказать, когда сам предпочел бы усилить состав вверенной ему эскадры? Но не успел Болдо покинуть обзорную галерею, как по всей станции взревели сирены боевой тревоги. Он бросился к лифту, сфера каракеша на его запястье засияла, Болдо спешил оказаться на командном уровне до того, как автоматика генератора отработает заложенные алгоритмы. Лэв передал мыслеобраз, суть которого сводилась к: «Обнаружено четырнадцать отметок, десять идут в стандартном эшелоне, четыре явно догоняют в глубоком гипере, идентификатор не подали, предупреждения из штаба нет». Что это значит, объяснять не требовалось.

— Расчет, — потребовал Болдо, впрыгивая в лифт резким прыжком.

«Делаю», — ответил Лэв. Лифт рванул к центру станции.

Во-вторых, чем глубже в гипере корабли агрессора, тем труднее их оттеснить от источника и меньше шанс выбить их из прыжка в привычный космос. С практической точки зрения это означало повышенный шанс врага завершить переход именно там и так, как он изначально и планировал. Однако тут все упиралось в мощность пузыря и готовность рисковать. У любого достаточно массивного объекта в иных измерениях есть так называемая тень. Термин условный и используется исключительно по причине того, что всякие отражения или проекции наводят несведущих разумных на совершенно ложные ассоциации. Во время гипершторма вокруг этих самых теней образуются воронкоподобные завихрения, причем, направленные вглубь гипера. Между прочим, на стандартных эшелонах гоаулдов они не только не актуальны, но и в принципе крайне малозаметны. Корабли, попавшие даже не в сами завихрения, а в зону турбулентности рядом с ними, испытывают мощнейшее воздействие на защитные поля. Фактически, это можно сравнить с дополнительным и мгновенным погружением, но отягощенным одним нюансом — давление на пузырь оказывается не равномерное, а направленное. Иначе говоря, если «счастливчик» не имеет в резерве дополнительные десять, а то и все тридцать процентов мощности… «Хана ему, вот и весь сказ», — подумал Болдо, вбегая в святая святых станции.

— Команд…

— Отставить, — отмахнулся он от заместителя. — Сигнал в штаб ушел? — спросил он главное, впиваясь взглядом в голографическую проекцию карты и ожидая от Лэва выжимки.

— Так точно.

— Вот и хорошо, подготовить челнок, я буду командовать с флагмана.

— Есть.

«Судя по всему, десяток мы выкинули в зеленую зону, четверка где-то в желтой, скорее всего у экватора по нашу сторону», — Лэв не только передал информативный и весьма объемный мыслеобраз, но и дополнил его своим выводом. «Угу», — мысленно буркнул Болдо. Даже при столь удачном стечении обстоятельств гарнизону не хватало сил для победы. Задержать и измотать — да, одолеть и защитить планету — нет. Для обычной пограничной заставы даже десять стандартных Хатаков было слишком много.

— Мы можем увести корабли, — задумался Болдо, — пока они разделаются со станцией и спутниками обороны, пока подавят систему ПКО… — он волевым усилием заставил себя не думать о семье, которая сейчас находилась на планете.

— Спасение наших сил мало что даст флоту, но если мы сумеем сковать врага на десяток-другой часов сверх расчетного…

— Лорд-адмирал получит возможность контратаковать