Для США, однако, ставки вышли за рамки экономического и политического спада. Утешением послужил то факт, что Хомейни и его служащим не было никакого дела до атеистической политики Советского Союза или близости к левым группировкам в Иране[1898]. Даже несмотря на падение шаха, это не привело к расширению СССР. США со своей стороны усилили оборону целого ряда плацдармов, которые ранее находились в безопасности. Некоторые из них стали нестабильны или были потеряны.

После того как Хомейни захватил власть, он немедленно закрыл представительства разведывательных служб США, расположенные в Иране, которые использовались для раннего предупреждения советских ядерных атак, а также для мониторинга запуска ракет в Центральной Азии. Это лишило Соединенные Штаты важнейших средств сбора информации о противнике. Кроме того, это имело дополнительное значение ввиду интенсивных переговоров между США и СССР об ограничении числа запусков баллистических ракет. Закрытие станций играло важную роль в процессе проверки и ставило под угрозу ряд стратегических соглашений о вооружении, на принятие которых понадобились годы, а также могло сорвать близящиеся переговоры.

Потребуется по крайней мере пять лет, сообщил разведуправлению директор ЦРУ, адмирал Стэнсфилд Тернер в начале 1979 года, чтобы восстановить возможность мониторинга советских ракетных испытаний и разработок[1899]. В сборе информации в результате произошедшего в Иране, отмечал Роберт Гейтс, сотрудник разведки ЦРУ (позже директор агентства и министр обороны), появился «реальный разрыв». Были предприняты «исключительно секретные» попытки заключить новые альянсы, которые помогли бы заполнить пустоту. Это включало переговоры с китайским правительством на самом высоком уровне об установке новых объектов в западной части Китая. Все это привело к тому, что адмирал Тернер и Гейтс нанесли в Бейджин тайный визит зимой 1980/1981 года. Это открылось лишь много лет спустя (и, конечно, стали известны не все детали)[1900].

Новые объекты радиоэлектронной разведки были построены в Цитае и Корле в Синьцзяне. Они эксплуатировались техническим отделом Генерального штаба Народно-освободительной армии Китая, работающим в тесном контакте с американскими советниками и техниками[1901]. Тесное сотрудничество между американскими и китайскими военными и разведчиками явилось последствием падения шаха.

Тем временем иранская революция, которая хоть и не помогла СССР в политическом плане, несомненно, принесла военную пользу. Несмотря на попытки американского посольства в Тегеране уничтожить важные документы, скорость и сила волны изменений в стране привели к драматическим последствиям. Шах приобрел истребители F-14 Tomcat, а также самые современные ракеты воздух-воздух Phoenix, ракеты земля-воздух Hawk и противотанковое оружие. Советы смогли получить бесценные снимки крупным планом, а в некоторых случаях и инструкции к этой технике. Это было не просто неловкая потеря, она имела серьезные последствия для национальной безопасности США и их союзников[1902].

Привычный мир рушился на глазах. Это дошло и до Вашингтона, так как не только Иран, но и все остальное выглядело иначе, чем прежде. Соединенные Штаты продолжали внимательно следить за Афганистаном, значимость которого резко возросла со времени революции Хомейни. Весной 1979 года, например, ЦРУ задалось целью найти страну, подходящую для возможного расположения разведывательных объектов, потерянных в Иране[1903]. Проблема была в том, что ситуация в Афганистане стремительно менялась, и было похоже, что там повторятся иранские события.

Волнение началось, когда король Захир Шах, любитель шахмат, был свергнут своим же племянником Даудом Мухаммедом, который провозгласил себя президентом в 1973 году. Через пять лет был свергнут сам Дауд. Его падение не стало большой неожиданностью, учитывая растущую жестокость его режима, при котором политических заключенных казнили без суда, лицом вниз на территории печально известной и часто упоминаемой тюрьмы Пуль-Чархи, расположенной за пределами Кабула[1904].

Коммунистические ястребы, которые заняли место Дауда, продемонстрировали такую же жестокость и постоянный прогресс, действуя в соответствии с амбициозной программой модернизации страны. Это было время, объявили они, для того чтобы повысить уровень грамотности, сломать «феодальную» структуру родового строя, положить конец этнической дискриминации, а также обеспечить права женщин, в том числе право на образовательное равенство, безопасность труда и доступ к медицинскому обслуживанию[1905]. Усилия по введению всеобъемлющих изменений вызвали яростную реакцию, которая была особенно сильна среди мусульманского духовенства; как и в начале двадцать первого века, попытки проведения реформ привели лишь к объединению традиционалистов, помещиков, племенных вождей и мулл, которые стремились защитить свои собственные интересы.

Очень скоро оппозиция стала громогласной и достаточно опасной. Первое крупное восстание вспыхнуло в марте 1979 года в Герате, на западе страны, где те, кто провозгласил национальную независимость, возвращение к традициям и отказ от влияния извне, приободрились, наблюдая за событиями через границу, в Иране. Бунтовщики бросались буквально на любую цель, в том числе на советских граждан, проживающих в городе, они были просто забиты неистовой толпой[1906]. Вскоре беспорядки распространились на другие города, в том числе Джелалабад, где афганские военные подразделения отказались выступить против сопротивления и вместо этого повернулись против своих советских советников[1907].