– Она сказала ему не приходить?! – Синеус дернулся, словно его укусила оса.

– Ага, так и сказала, – подтвердила Сигрун.

– Так, может, это он и есть?!

– Но он ведь не раб, – возразила Сигрун. – И живет он в городе. А не здесь.

– Да какая разница?! Я сказал «раб» лишь для примера! – гаркнул Синеус. – О боги…Что ж ты молчала?!

– Я думала, это не так важно, – потупила взор Сигрун. – Вы сердитесь?

– Нет, – рявкнул Синеус. А потом развернулся, собираясь уйти. В его голове вмиг вырисовалась ясная картина. Вот он, этот таинственный человек, такой же неприметный, как и все ловкие слуги Умилы. Вот он проходит на кухни, где готовится еда для тех, кто живет в усадьбе. Вот он приближается туда, где в корзинке под столом лежит черствая краюшка хлеба и кожаный мешок с водой для пленника. Вот он достает из-под полы своего короткого плаща крошечный пузырек и осторожно добавляет в напиток пару капель…Поварихи о чем щебечут, даже не обращая внимания на него. Ведь он не посторонний. Он свой. И часто приходит сюда. О да, для этой роли лучше всего сгодился бы именно «новый Арви», желтоглазый змей Орм.

– Мы еще сегодня увидимся? – пропищала Сигрун, выдернув Синеуса из его дум.

– Не знаю, – князя теперь поглотили совсем иные переживания, нежели восторги от прелестей Сигрун.

– Я еще кое-что вспомнила! – крикнула Сигрун вслед уходящему Синеусу.

– Ну? – Синеус приостановился, вопросительно оглядев служанку. – Быстрее!

– Княгиня еще дала ему кошель…– заторопилась Сигрун. – И сказала: «на дорогу».

Синеус больше не стал ни о чем расспрашивать Сигрун, а как ужаленный куда-то убежал. Девушка проводила его недоуменным взглядом, а потом, поправляя платье, повернула в комнату, где спала вся прислуга.

****

– Я, по-твоему, незрячий и глухой? – заорал Синеус, ворвавшись в покои матери. Несмотря на то, что весь город уже спал, княгиня бодрствовала. В последние дни из ее оконцев свет струился даже по ночам.

– Что такое, мой полевой лютик? – Умила подула на отвар в серебряной чаше и отпила глоток.

– Матушка! – гаркнул Синеус, которого, помимо всего прочего, раздражали подобные ее обращения.

– Ну все, больше не буду, – примирительно улыбнулась Умила. – Почему ты еще не спишь?

– Это твоих рук дело? – Синеус в три шага преодолел расстояние, отделяющее его от матери. – Твоих?!

– О чем ты, не уразумею? – Умила сложила руки в замок и зевнула. – Час поздний. А меня по-стариковски бессонница замучила…

– Все ты понимаешь! – завопил Синеус, нависнув над матерью.

– Прекрати немедля. Я ти не прислуга, чтоб прикрикивать на меня, – Умила поднялась со своего места. Но даже в полный рост она была ниже сына на две головы.

– Ты меня за недоумка принимаешь?! – взревел Синеус.

– Сейчас же возьми себя в руки, – приказала Умила повелительным тоном. – Или выйди вон!

– Я не уйду. Пока ты не объяснишь мне! Этот коротышка ведь твой?! И ты убрала его, как только он стал не нужен! – заорал Синеус. – Зачем ты это сделала? Зачем подослала к Ефанде убийцу?!

– А сам-то не догадываешься? – хмыкнула Умила. – Мне что, и дальше следовало ждать у моря погоды? Ты дотянул до того, что Олег уже собрался уехать от нас!

– Да она чуть не захлебнулась! – Синеус разозлился не на шутку, взглянув на происшествие с Ефандой с нового угла обзора.

– Но ведь не захлебнулась-таки, – Умила довольно прищелкнула языком, а после вернулась на свое место.

– Только благодаря мне! – бросил Синеус сердито.

– А кто еще должен был спасти ее? – Умила вдруг улыбнулась очень довольно, как улыбаются сытые кошки.

– А если бы я не успел? – Синеус пока еще не понял, что погулять мать вызвала его в то утро неспроста.

– Ну если б ты препирался со мной дольше, то, может, и не успел бы…– усмехнулась Умила, поглядывая на Синеуса, меряющего комнату большими шагами. После этого замечания, он приостановился и оглядел ее пристально, начиная постигать суть произошедшего. – Прекрати уже. Все обошлось, хвала богам. Она жива и здорова.

– Может, она и жива. Но не так уж и здорова. Ей до сих пор дурно, – заметил Синеус.

– Брось, – отмахнулась Умила. – Вольна пробыла в ледяной проруби куда дольше, чем Ефанда в своей теплой ванне.

– А может, дело как раз именно в этом? В проруби. Или в том, что двужильная простолюдинка Вольна и изнеженная Ефанда – это не одно и то же! – Синеус снова вскипел, ткнув пальцем в стол, за которым сидела Умила. От этого его жеста все склянки, что стояли на скатерке, подпрыгнули, дребезжа.

– О, дорогой мой…– Умила вдруг романтично улыбнулась, подняв очи к потолку. – А ведь ты полюбил свою принцессу, коли так зол на меня из-за этого малюсенького происшествия…

– Я зол, потому что чувствую себя пустоголовой куклой в твоих руках! – пояснил Синеус свирепо.

– А мне кажется, что дело здесь в ином. В твоих чувствах, – умилялась княгиня.

– Ну что за вздор? – Синеуса уже давно не раздражала принцесса. Но чувств, на которые уповала Умила, также не было. Он теперь относился к своей женитьбе шутливо. Ефанда была для него лишь одним из многих развлечений, причем не самым излюбленным.

– Мне кажется, ты горячишься напрасно. Происшествие пойдет на пользу всем нам, – рассуждала Умила. – Если между вами имелись обиды, то теперь они исчерпаны твоим благородным поступком. Ефанда, очевидно, проникнется к тебе глубокой благодарностью и искренней приязнью…И, возможно, скоро по этому полу забегают маленькие ножки…– Умила мечтала о внуках и при каждом удобном случае напоминала об этом и Синеусу, и Ефанде.

– Ну вот опять. Опять эти глупости. Чтобы обзавестись потомством приязни Ефанды не требуется, – напомнил Синеус.

– А что требуется? – Умила насторожилась. – Вы уже достаточно долго жительствуете вместе…Вот к примеру, Дивка…Как выяснилось, забеременела сразу. А что не так у вас с Ефандой?

– Я не лекарь. Но могу сказать, что после твоих фокусов ей еще долго придется приходить в себя!

– Как бы там ни было, Ефанда жива. Ты – ее спаситель. Чего еще тебе нужно? – Умила недовольно поморщилась. Всякого рода обвинения были ей неприятны. – Иди к жене и приласкай ее, успокой! Принцессу наверняка теперь мучают кошмары.

– Кошмары теперь будут мучить меня! – гаркнул Синеус. – Не смей устраивать подобных сцен без моего ведома!

– Надеюсь, надобности больше в том не будет, – подмигнула Умила. – Олег пока остается с нами.

На княжеских дворах с самого утра царило редкое оживление. Собиралась свадьба Арви и Росы. Но сама невеста не участвовала в приготовлениях. Ее мало заботило, как все пройдет. И даже сейчас, стоя посреди горницы, где ее готовили к свадебному обряду, Роса даже не следила за нарядом и украшениями.