«Операция «ХлоК пок» потребует привлечения к ней большого количества исполнителей. Однако подавляющая часть ее участников должна использоваться втемную. То есть, они ничего не должны знать об истинной подоплеке этой операции, искренне считая, что вовлечены в правое дело — восстанавливают справедливость. Рекомендуется отправлять в Узбекистан следователей из разных республик и лучше всего таких специалистов, которые никогда там раньше не были и не знают местных обычаев и законов. Руководителями следственных бригад должны быть люди, которые прекрасно осведомлены об истинной подоплеке этой операции и умеют хранить молчание. В таком случае будет соблюден баланс интересов и каждый будет занят своим делом, а на выходе будет достигнут общий положительный результат…».

В этом месте Бородин вновь отвлекся от текста на собственные мысли: «Жаль тех рядовых следователей, для которых уже заранее расписаны их роли в этом спектакле. Что-то мне это напоминает, причем, виденное совсем недавно. Вспомнил: спектакль «Мы, нижеподписавшиеся…» по пьесе Александра Гельмана. Видел его в МХАТе вместе с супругой пару месяцев назад. В главной роли — Александр Калягин. Он играл Леню Шиндина — честного парня, который пытается в одиночку остановить неправое дело в отношении своего начальника. Тот руководит хлебозаводом, где, как и везде, есть недостатки. Вот недруги этого начальника, воры и хапуги, посылают на завод проверочную комиссию, специально поставив во главе ее честного мужика, бывшего военного. И тот, естественно, найдя недостатки, едет в Москву, чтобы к вящей радости воров и хапуг, поставить вопрос о снятии директора завода с должности. А Шиндин это дело пытается остановить — открывает глаза председателю комиссии, кто за всем этим стоит. С Рашидовым происходит похожая история. Другое дело, найдется ли у него свой Леня Шиндин или вся эта свора цепных псов разорвет его на части?».

С грустью констатировав этот факт, Бородин вновь углубился в чтение:

«Кроме этого, в рамках операции «ХлоК пок» понадобится масштабное участие представителей различных СМИ (лучше всего подконтрольных КГБ), а также деятелей литературы и искусства. Потребуется создание нужных произведений: книг, фильмов, спектаклей. Рекомендуется привлекать тех деятелей, кто уже успел завоевать авторитет у многомиллионной массы и зарекомендовал себя, как искренний и честный «инженер человеческих душ».

По мере поэтапного развития операции «ХлоК пок» потребуются и оперативные мероприятия, направленные на нейтрализацию отрицательного эффекта от нее за рубежом. План этих мероприятий включает в себя следующие пункты…».

Однако дочитать документ до конца Бородин не сумел — не дали. На очередной остановке в вагон вошли двое молодых людей, которые явно были навеселе. Они уселись рядом со студенткой и стали откровенно к ней приставать. Один из парней выхватил у девушки учебник, а другой самым бесцеремонным образом обнял ее за шею и сделал попытку ее поцеловать. Девушка попыталась вскочить на ноги, но парни не дали ей этого сделать, схватив за руки с обеих сторон. Смелости им придавало то, что в это вечернее время вагон был практически пуст — за исключением трех пожилых людей, сидевших чуть поодаль, и Бородина, который, по мнению молодых людей, вряд ли мог представлять для них угрозу. Но они ошиблись. Еще в процессе чтения документа, внутри у Александра начинала закипать злость на прочитанное и тех людей, кто все это сочинил. А выплеснуть эту злость было некуда. Как вдруг само Провидение, будто почувствовав состояние Александра, направило прямиком в его вагон двух этих хулиганов. И Бородин, положив папку на сиденье, встал со своего места и подошел к парням.

— Я вижу вам скучно, ребята? Так, давайте, развлекитесь лучше со мной, — обратился Бородин к молодым людям.

И с такой яростью заехал парню, что сидел справа от него, кулаком в лицо, что тот сначала откинулся на спину, а затем стал медленно сползать на пол. Его товарищ тут же вскочил на ноги, чтобы заступиться за приятеля, но не успел этого сделать. Бородин сначала ударил его кулаком в живот, а когда тот согнулся пополам, схватил за длинную челку и, подняв голову на линию удара, нанес не менее сильный хук в челюсть. И парень, совершив кульбит в воздухе, отлетел в угол вагона. В это самое время поезд прибыл на очередную станцию и двери вагона отворились. Бородин забрал с сиденья папку с документом и вместе со студенткой вышел из поезда.

— Спасибо вам большое, — поблагодарила своего спасителя девушка.

— Что же вы ездите одна в такое позднее время? — пожурил студентку Бородин. — Надо себе молодого человека завести.

— Так вот же он, — сообщила девушка и указала рукой на юношу, который шел им навстречу.

Это был худенький, небольшого роста парень, в очках-велосипедах на носу и с толстой книгой под мышкой. Глядя на него, Бородин грешным делом подумал: «Если бы он был с девушкой в вагоне, защищать мне пришлось бы их обоих».

— Я же тебе говорил, что ты найдешь Тамиллу, — напомнил Баграту свои неоднократные заявления Денис.

Вот уже больше часа они сидели в комнате общежития за скромно накрытым столом, на котором стояла початая бутылка вермута (ее принес гость), а на тарелке лежали ломтики «докторской» колбасы и круглая узбекская лепешка.

— Теперь дело за малым — дождаться, когда она очнется, и вести прямиком в ЗАГС, — закончил свою мысль Денис.

— Успокойся, в какой еще ЗАГС! — отмахнулся от приятеля Баграт, беря с тарелки колбасу.

— Как в какой — в Дом счастья, что возле площади Дружбы народов. Тем более, что с родителями невесты ты уже познакомился и как я понял, им понравился. Только не забудь на туй меня пригласить.

— Туй — это что? — спросил Баграт.

— Свадьба, чудило. От слова туйишь — то есть, до отвала наесться вкусной едой.

— В Грузии, между прочим, свадьбы тоже сытные, — сообщил Баграт.

— Значит, начнем отмечать здесь, в Ташкенте, а потом поедем продолжать в Грузию, — тут же развил эту идею Денис.

Он взял бутылку и разлил вино в опустевшие стаканы.

— Давай выпьем за здоровье Тамиллы, — подняв стакан, предложил гость очередной тост.

Несмотря на то, что пить Баграту не хотелось, он не мог проигнорировать этот призыв.

— Дай-ка мне еще раз посмотреть на черепашку, — выпив вино и закусив ломтиком колбасы, попросил Денис у друга.

Баграт достал из кармана брюк миниатюрную скульптурку и, перевернув вверх дном свой, уже пустой стакан, водрузил на него окимоно. Денис осторожно взял в руки спонтанно сооруженный постамент и, медленно вращая его то в одну, то в другую сторону, стал рассматривать, филигранно выточенное изделие.

— Какая красота! — после минутного безмолвия, вымолвил, наконец, созерцатель, возвращая стакан с окимоно на стол. — Дорогая, наверное, вещица.

— Не только дорогая, но и редкая, — подтвердил догадку друга Баграт. — И мне обязательно надо вернуть ее Тамилле.