— Ну, что ж! — подвёл итог Марциан, когда мы выстроились обычной процессией, — Теперь можно делать выводы и прогнозы!

— Я готов! — тут же вызвался Ульрих.

— А я ещё ничего не решил! — возразил Марциан.

— Когда решишь, можешь быть уверен: я готов!

— О чём вы? — всполошился я.

— О засаде на нападающих, — усмехнулся, оглянувшись на меня, Ульрих, — Если мы правы, то нам следует выделить хотя бы пару лучших бойцов и отправить их вскачь, на день пути вперёд! И сделать засаду, где-нибудь под мостом или там, где лучшее место для создания препятствий. Как только негодяи попытаются поджечь мост, тут они и поплатятся!

— И сколько мы можем выделить?

— По крайней мере пару бойцов: я и один из оруженосцев.

— Но их пятеро! Как минимум!

— На нашей стороне внезапность, — хладнокровно ответил рыцарь, — Уж они-то засады точно не опасаются! Это, считай, сразу двое убитых из арбалетов. А разве мы вдвоём испугаемся троих оставшихся мерзавцев? Фи! Так, что ты думаешь, брат Марциан?

— Я думаю… нет! — покачал седой головой Марциан, — Пока мы зримо не убедимся, что твоя теория справедлива.

— А сгоревший мост?..

— Мост могли поджечь, не для того, чтобы задержать нас в пути вообще, а для того, чтобы так задержать, чтобы успеть устроить засаду. Честно говоря, не тянет тот мост на серьёзную задержку! Я бы, на месте нападающих, выбрал другой мост! Чтобы, как минимум, на день нас задержать!

— Как скажешь, брат Марциан! — внешне равнодушно ответил Ульрих, но я заметил, как остро блеснули его глаза, — Как скажешь! Вот только, как бы поздно не было!

— Посмотрим… — буркнул Марциан, обрывая беседу.

* * *

Только после обеда, когда брат Вилфрид, покряхтывая, решился пересесть из кареты в седло, чтобы его «ветерком обдуло», я отважился на встречу с Катериной. И чужих ушей меньше, и что-то очень гневно она поглядывала на меня из окна кареты, когда мне случалось проехать мимо. К чему бы?..

— Благодари Бога! — такими словами встретила меня Катерина, когда я открыл дверцу кареты, — Благодари Бога, что уже полдень и я себя в руки взяла! А то была такая злая, что за себя не отвечала! Нашёл моду, э-э-э…

Девушка бросила быстрый взгляд на Эльке и закончила невнятно, — Нашёл моду… глумиться! А злоречие — это верный путь к дьяволу! Всё! Баста! Я с тобой говорить отказываюсь! На всякий случай!

— А когда господин Андреас… это… злоречествовал? — открыла рот Эльке.

— Было дело! — Катерина бросила на меня рассерженный взгляд, — Ты не слышала…

— И не подумаешь! — Эльке выпучила на меня удивлённые глаза, — Всегда был такой обходительный, такой вежливый сударь, что прямо рыцарь, прямо рыцарь! И вдруг… а вы точно слышали, что он злоречествовал, сударыня? А про кого?

— Слышала! — отрезала Катерина, — Никто не слышал, а я слышала! И он это знает, вон, глаза стыдливо прячет! Чует кошка, чьё мясо съела!

— Ничего я не прячу! — возмутился я, — И не злоречествовал! Но мы с тобой поговорим об этом позже. И вообще, все были довольны, одна ты возмущаешься!

— Вот что! — внезапно успокоилась Катерина, — Что бы ты не говорил, тебе не удастся сбить меня с пути исинного. А потому что, лет двести назад, жил такой прославленный монах — и я горжусь, что он был бенедиктинцем! — его звали Фомой Аквинским. Он написал научный трактат, под названием «Сумма теологии», в котором дал так называемые «пять путей к Богу». Их ещё называют пятью доказательствами существования Бога. Я это хорошо усвоила! Поэтому можешь забыть своё «у меня есть вопросы!». Какие бы вопросы у тебя не были, ничто и никогда не опровергнет учения Фомы Аквинского!

— Хотелось бы послушать! — скромно заметил я.

— Но это будет последний наш разговор на эту тему! — заметила Катерина, — А то, мало ли! Вдруг твоё злоречие и на Святое Писание перекинется?!

И она опять бросила взгляд на Эльке.

— Так что с Фомой Аквинским?

— Есть такие еретики, которые отвергают существование Божие… — начала Катерина, и Эльке тихонько охнула, прикрыв рот рукой, — И они приводят, в основном, два довода. Первый довод, что если Бог — это бесконечное добро, то это бесконечное добро должно было бы полностью вытеснить зло из нашего мира. Ну, раз оно бесконечно. Но зло в мире есть. А значит… Второй довод, что если есть явления, которые можно объяснить природными силами или человеческим участием, то незачем объяснять это божественным вмешательством. А поскольку всё вокруг можно объяснить силами природы, то значит…

Так вот! Фома Аквинский приводит пять доказательств! Неопровержимых! Пять путей, следуя по которым, можно понять, что Бог есть!

Первый путь — путь движения. Мы все видим, что в нашем мире есть движение. Вот, мы едем в карете. Карета движется. Почему? Её движет лошадь. А что движет лошадью? У неё есть жизненные силы, которые она восполняет кормом и питьём. Травой, сеном, овсом и так далее. Трава и овёс растут. Движутся. Почему? Потому что на них светит Солнце и льются дожди. А почему ходит по небу Солнце? И так о любой вещи. Если она движется, то эту вещь что-то движет, придаёт ей движение. И ту вещь, которая придаёт движение, тоже что-то движет. Но, тогда получается, что должна быть какая-то первичная сила, которая придала движение самым первым вещам, но сама ниоткуда эту силу не получила. И эту силу, которая двинула все вещи разом, мы называем Богом…

Второй путь — путь причины. Всем следствиям есть причина. Вот, мы едем к Папе римскому. Почему? Потому что везём ему известия от Великого магистра. Почему? Потому что была война и она закончилась. Почему? Потому что Великий магистр объявил войну Польше, но сперва потерпел неудачу во время Грюнвальдской битвы, но сумел удержать свою главную крепость Мариенбург. Почему? Потому что король Польши жаждал овладеть Пруссией. Почему? И так далее и так далее. Любое следствие имеет причину. Но, продвигаясь по этой цепи причин и следствий, мы неминуемо должны прийти в самое-самое начало цепи. Мы должны найти первопричину, от который идут все остальные следствия, а сама она причины не имеет. И эта первопричина не имеющая причин для себя, есть Бог…

Третий путь — существование небезусловных вещей. Ну, если проще, есть вещи возможные и необходимые. Есть вещи, которые могут быть, а могут и не быть. А если поразмыслить хорошенько, то все вещи, которые мы наблюдаем вокруг, когда-то не были, потом возникли, а потом перестанут быть. Вот, карета. Когда-то её не было, потом её построили,