— Хотя нас гораздо меньше, но я думаю, что мы все-таки справимся с ними. Ах, если б только у нас было какое-нибудь оружие.

Говоря это, Треваньов заглянул на дно лодки, ища там что-нибудь, что могло бы заменить оружие. Он вытащил пальмовое копье, которое Мундруку бросил туда вместе с мясом морской коровы, и гарпун мураса. Кроме того, у них были еще весла из лопаток морской коровы да нож индейца. Треваньов уверял, что дикари были вооружены только стрелами да копьями.

Путешественники наши гребли молча, тогда как преследователи их дико кричали, желая, вероятно, своим криком напугать врагов.

Но вот мурасы стали быстро приближаться. Стрелы градом полетели на сидевших в лодке, но ни одна из них не попала в цель. Заметив, что они подошли еще недостаточно близко к неприятелю и что стрелы их не долетают, гребцы снова налегли на весла; между тем двое из сидевших в лодке не переставали пускать стрелы в своих врагов. Оба стрелка отличались силой и меткостью стрельбы. Одна из стрел скользнула по курчавому затылку негра, другая попала прямо в щеку Типперари Тому, а третья впилась в кожу морской коровы, под которой спрятали Розиту, не причинив девочке никакого вреда.

Ловкий стрелок, которому принадлежали все три стрелы, был не кто иной, как бывший их пленник. Вот он опять прицелился, и все с ужасом ждали падения этой четвертой стрелы; пролетев со свистом над водой, она попала прямо в левую руку индейцу. Он выронил весло и громко вскрикнул; крик этот был вызван скорее злостью, нежели страданием, так как стрела слегка только ранила его. Он вытащил ее правой рукой и быстро схватился за гарпун, который еще раньше привязал к лодке. Встав в корму, он размахнулся, чтобы как можно дальше бросить свое оружие.

— Стреляй! Стреляй! — кричал он, в то время как гарпун, брошенный опытной рукой, впился прямо в бок так метко стрелявшему дикарю.

Гребец, сидевший в маленькой лодке, остолбенел; весло выпало у него из рук, лодка вдруг остановилась, и сраженный гарпуном стрелок полетел в воду. Мурасы дико вскрикнули.

Стрелы градом летели над лодкой, не причиняя, однако, сидевшим в ней никакого вреда. Ведь лучший стрелок пошел ко дну. Заметив, что стрелы не долетают до противников, дикари снова взялись за весла, намереваясь еще ближе подойти к ним. Как только они очутились от лодки всего лишь в двадцати шагах, они снова бросили весла и взялись за луки.

Эта минута ожидания была ужасна! Вдруг, ко всеобщему удивлению, дикари побросали оружие и со страхом стали смотреть на дно лодки, как будто они вдруг увидали там самого опасного врага.

Мундруку не ошибся. Через несколько минут лодка стала тонуть, и дикари с криком бросились в воду. Теперь они были не страшны нашим путешественникам.

XXII

Хотя пирога, похищенная ими у дикарей, была сделана очень грубо, тем не менее плыть на ней было гораздо удобнее, чем на стволе засохшей монгубы. Благодаря веслам и парусу из кожи морской коровы путешественники могли плыть в любом направлении.

Прежде всего они решили выбраться из лагуны.

Долго плавали они еще то по большим водным пространствам, то по широким каналам, то по узким протокам, которые иногда оканчивались непроницаемой чащей деревьев. В последнем случае приходилось выбирать одно из двух: плыть обратно или же, бросив лодку, путешествовать по деревьям, но этот способ передвижения никому не улыбался. Иногда они тратили целые дни на плавание по таким мнимым проливам.

По дороге им попадались всевозможные фрукты, которые были знакомы Мундруку. Некоторые из них были очень вкусны, другие же представляли собою ужасный яд. Сбор плодов, которыми они питались, был их единственным развлечением. Никто из них не мог сказать, сколько времени они блуждали по лесу, так как были дни, когда они вовсе не видали солнца; то оно совсем не показывалось, то лучи его не проникали сквозь чащу деревьев, под которыми они скрывались.

Наконец, после долговременного отчаяния и обманутых надежд, они увидели большое судно. Оно плыло по лесу. Правда, оно было невелико, но хорошо оснащено, с мачтами и с парусами. Это было торговое двухмачтовое судно, какие часто встречаются на Солимоесе.

Капитан согласился принять их, и через десять минут они были на его судне. Предоставив лодку ветру и течению, они поплыли дальше по одному из каналов Солимоеса. Через два дня они вошли в главную реку и быстро поплыли по направлению к Паре.

Братья возвратились на родину и поселились вместе в том доме, в котором они родились. Человек, присвоивший их имущество, оставил все своему сыну, который быстро растратил деньги и принужден был продать имение. Братья Треваньовы приехали как раз вовремя; они тотчас же скупили всю землю, которая когда-то принадлежала их предкам.

Если бы читатель вздумал отправиться в Лендс-Энд и ему захотелось бы повидать наших старых друзей, он встретил бы в доме Ральфа, во-первых, старика Ральфа, который стал уже дедушкой, во-вторых, красивую жену хозяина, Флоренс, окруженную детьми, такими же смуглыми, как их отец. Тут же вам попался бы человек, волосы которого, когда-то ярко-рыжие, теперь уже серебрились на висках, в нем вы узнали бы, конечно, Типперари Тома.

Войдя в переднюю, вы встретите негра, это ваш старый знакомый Мозей. Он проводит вас к своему господину, в котором вы тоже легко узнаете Ричарда. Годы не изменили его, он остался таким же веселым и жизнерадостным, каким вы его знали.

Вы не забыли, конечно, и этой элегантной леди, которая так приветливо встретит вас. Это Розита, жена Ричарда.

Для полноты картины недостает только Мундруку.

Старый хозяин не остался у него в долгу. Он подарил индейцу шхуну и таким образом вознаградил его за беззаветную преданность, которую он проявил во время странствования их по затопленному лесу.

ПЕРСТ СУДЬБЫ

роман