Приказ? Да одна старуха Хейли вывела из строя почти весь десяток. Если бы не дознаватели.

– Госпиталь, – он сосредоточился на следующей важной детали. – Там два отряда, изолировать по списку и… беречь людей, – отдал он приказ Центурию. Тот молча кивнул, понимая с полуслова. Плевать они хотели на пожелания Управления – у него слишком мало людей, особенно если будет прорыв.

– Ректор? – в списке было почти тридцать учеников Кернской, отмеченных отдельно.

– Донесение в Академию отправлено.

– Сир! – ахнули сзади.

Над Лирнейскими вспыхнул ярко красный огонек, и ещё один, и ещё….

– Взрывы?

Претор выругался про себя ещё раз, прикидывая расстояние от ближайшего огня до места, откуда передавали сигнал. Он очень надеялся, что мальчишка уже успел покинуть башню.

Кернская академия

Эш постанывал. Пальчики Милли были уверенными и шаловливыми. Очень умелыми. Как и язычок, она пахла шоколадом, последний кусочек которого они только что разделили на двоих.

– Тише! – его шлепнули по рукам, которые он запустил под юбку.

Эш отпихнул руки и снова задрал юбку, грубо прижав Милли к стене. Милли задышала быстрее.

Шея, завиток волос. Пуговки на форме зацепились, и он зарычал от недовольства, так хотелось наконец потрогать. Милли водила его за нос почти два семестра, крутила хвостом, хохотала, но так и не шла в руки, и вот наконец…

– Тише, балбес, останутся следы…, – зашипела игриво, когда он куснул её в шею, и тут же поцеловал со всей силы – чтобы на завтра точно остался засос, чтобы видели, что наконец-то…что она теперь его, Эша.

– Милли…, – прошептал он, и заткнул ей рот, подсадил повыше, так, чтобы она обхватила его ногами, и плечом вышиб дверь на верхнюю анфиладу.

Когда ещё так повезет? В городе военное положение, в Академии тоже, всех согнали в общежитие, аудитории пусты, и Наставники заняты.

Они вывалились на верхний ярус, жадно целуясь, и не стали ждать дольше. Милли расстегнула ремень, стягивая с него штаны, он целовал не переставая….

– Тише! – она отпихнула его, Эш несогласно боднул головой в ответ. – Тише! Да подожди ты! Слышишь?

Он потряс головой – соображалось плохо.

Милли быстро запахнула форму на груди, и подползла к краю анфилады. Внизу, на нижнем ярусе – большое классное поле для практических работ – ползала одна из учениц. Чертила что-то.

Эш застонал.

– Это… Надин… Эйшт, – произнесла Милли, прищурившись, – с другого курса, из экзорцистов… что она тут забыла? Заучка…чертит…призыв? Какого демона! Это сдавали в прошлую зиму...

Он потянул Милли за руку, но она оттолкнула, целиком поглощенная тем, что происходит внизу, и Эш рассердился. Целых два семестра! Два! Такой момент! И эта демонова заучка Эйшт, которую перевели к ним из Столичной, мало того, что постоянно держалась особняком и задирала нос, так и умудрилась изгадить всё.

И он не нашел ничего лучше, чем выпрямиться во весь рост – штаны сползли до щиколоток, и заорать во весь голос:

– Бросай учебу, Надин! Будешь третьей?

Милли дернула его вниз и закатила глаза – идиот! Он энергично двинул бедрами несколько раз – столибики на анфиладе стояли не часто, и заучке должно быть хорошо видно всё, что составляет достоинство настоящего мужчины.

– Нет? Тогда свалила отсюда к демонам! Ты нам мешаешь! Брысь! – и захохотал, сверкая голой задницей. Смех гулко подхватило эхо в пустой аудитории.

Воздушный таран, который прилетел, почти свалил его с ног, но купол выдержал. Следом была очередь молний, как будто заучка кастовала плетения с обеих рук, но она не училась на боевке.

Камень в первом кольце рассыпался крошевом – а отец выбирал самый лучший артефакт на той декаде – подарок на канун Зимы.

Стены огня он отразил сам – спущенные штаны не мешали плетениям, и начал строить второй защитный купол.

– Беги, Милли! Наставники на кафедре! – прорычал он глухо.

– Но...

Ещё один удар Эйшт, и второе кольцо, последнее, рассыпается в пыль – с какой же силой она бьет?

– Беги, Милли!!! Беги!!!

Развернувшись назад, он вздернул штаны рывком, и наподдал Милли по заднице, придав ускорение – она споткнулась, упала, откатилась к выходу, и заорала с расширенными от ужаса глазами. Спину опалило огнем.

Последнее, что он почувствовал в этой жизни – сожаление… что Милли не дала раньше.

Сигнальная вышка

В верхний круглый зал башни мы вывалились кубарем, я споткнулась, и почти улетела, чуть-чуть не проборздив носом пол, и следом Тир. Стены тряслись, за разбитым окном вдали полыхало.

Я поскользнулась на снегу и осколках стекла, проехавшись до спуска вниз, к лестнице, когда заметила, что Тир отстал.

– Кантор!

– Хочу попробовать! – Тир снова запускал постамент в центре, приложив печать в паз сбоку.

– Нет времени!

– Последний раз, если сработает – мы запустим цепь!

– Тир! – я вернулась и ухватила его за рукав.

– Твой брат передал – резерв, печать, вышки. Он хотел чтобы мы попробовали запустить, если недалеко...

– Ты уже пробовал! Время!

Но Тир уже совал печать на появившийся постамент и подал импульс силы – золотые искры стекли вниз и стаяли – ничего не произошло!

– Уходим, – я нервно оглянулась на окна – зарево было таким, что почти полыхало зарницей.

– Вайю! – бледная Фей влетела наверх, поскользнувшись на верхней ступени. –Там… там… – она тыкала в окно.

Тир оказался быстрее и уже смотрел вдаль – на фоне пламенеющего зарева было отчетливо видно, как первые сгорбленные фигуры на четырех лапах с нечеловеческой грацией появлялись из пламени.

– Там твари…

– Нужно уходить!

– Вниз!!!

Так быстро мы не бегали никогда, почти съезжая на заднице по перилам, падая на поворотных площадках – Тир подхватывал за шкирку, мы вылетели на первый этаж, перепрыгнув труп у лестницы.

Геб махал нам.

– Быстрее! Быстрее!

Фейу прикусывала губу и нервно сжимала и разжимала пальцы, вспыхивающие рыжим огнем на кончиках – контроль ни к псакам!

– Если бы у нас была печать главы, – простонал Кантор.

Я затормозила на полном ходу, резко развернувшись обернулась к Тиру.

– Печать главы сработает?

– Должна, – Кантор запрыгнул в сани и запустил контур – загудело, и голубые искры вспыхнули. – Печати Глав работают везде, и запускают резерв…

– Какого хрена ты молчал?! – рявкнула я, дергая дядину цепочку – большой кругляш сверкнул тусклым красным золотом.