у князя желание жениться на Афросинье Семеновне (стихи 50—53). Так полузабытое начало былины реконструировано Носовым вполне логично. На Скопина перенесена характеристика внешнего вида князя Владимира. Рассказ Скопина о своей службе у Семена Леховитого сохраняет дословно рассказ Дуная, только служба «стольником» заменена службой «в кучерах». В характеристике затворницы Апраксии опущено описание ее красоты, но внесено изображение ее занятий. Выбор богатырей для поездки за невестой и их попутная характеристика даются под влиянием печорских былин об Илье Муромце и Сокольнике (см., например, Аст., I, 87).

Замена Дуная Скопиным и вместе с тем смутное, очевидно, припоминание гибели героя былины «Дунай» и вызвали указанную контаминацию. Вторая ее часть не закончена: отсутствует описание отравления и смерти Скопина, сохранена лишь его похвальба связью с Искудрой (вероятно, смешавшаяся в сознании сказителя с похвальбой Дуная своей связью с Авдотьей Семеновной — мотив, известный печорским былинам, см.: Онч., 45, стихи 273—282). Соединяющим переходом к былине о Скопине служит пир по случаю женитьбы князя Владимира и Апраксии, на который, по предложению самой Искудры, посылают за Скопиным. По сравнению с прежней записью имеется много текстуальных пропусков. Былинный стиль местами опрощается, приобретая прозаически-бытовой оттенок (вместо описания «пированьица» говорится: «Стали робята пировать и столовать, стали они забавлятися разными играми» — стихи 177—178). Наименование отравительницы «Искудрой» вместо обычного «Скурлатовна» было и в прежнем варианте Носова. Оно, очевидно, возникло вследствие чередования имен «Скурла» и «Кудреван» в печорских былинах о нашествии татар.

34. Дюк Степанович. Запись И. П. Лупановой в августе 1942 г. от Ивана Григорьевича Кислякова, 67 л., Усть-Цильма.

Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 3.

Публикуемый вариант испытал сильное воздействие сказочного жанра как более знакомого и близкого сказителю (от И. Г. Кислякова записано более 16 сказок). Стихотворная форма перемежается с прозой, во второй же части — о состязании — исполнитель окончательно перешел на прозаический пересказ. Но и в стихотворных отрывках наблюдается разрушение эпического строя: вводятся прозаизмы («Все-таки мать не дала благословеньица», «Потом не видели поездки молодецкие» и т. п.), бытовая лексика («набьют», «паря», «пешком пойду», «бат» и т. п.). Образы богатырей сопровождаются определениями, связанными с современными понятиями: Чурила — главный генерал, Дюк становится почетным гражданином Киева. Имеются и другие случаи модернизации: «документы пишет о своей головы», «его уже заарестовали», «обрядился в самоцветную пальто».

Хотя в тексте и сохранены все основные эпизоды сюжета, но видны и следы забывания содержания. Исполнитель вначале заменил традиционный наказ матери словами предостережения: «Ты рассоришься с людьми проезжими», и лишь после передачи всей былины вспомнил пропущенный наказ (стихи 34—38). Неясно и скомканно передан эпизод списывания имущества Дюка. Традиционное для печорской традиции высматривание Дюком окрестностей, обычно предшествующее просьбе Дюка к матери отпустить его в Киев (что художественно оправдано: Дюк видит стольный Киев-град, это и вызывает в нем желание ехать туда — см., например, Аст., I, 71), перенесено в повествование о самой поездке Дюка в Киев.

Замена Днепра или Пучай-реки в эпизоде состязания конями Невой-рекой встречается и в некоторых других печорских вариантах, см. настоящее издание, 13.

35—40. Записи Н. П. Колпаковой в июле 1955 г., от Никиты Федоровича Ермолина, 70 л., Усть-Цилемский р-н, д. Трусовская (река Цильма).

35. Старина́ про стара казака Илью Муромца. Печорские варианты: Онч., 19 (к.), 53 (к.); Аст., I, 48, 69, 80 (к.), 93 (к.), 95 (к.); Леонт., 1 (к.).

В отличие от всех других вариантов на сюжет «Илья Муромец и Соловей-разбойник», записанных в Печорском крае, данный текст представляет тип простейшей обработки, без контаминации с сюжетом исцеления и без включения мотива трех дорог. Нет и эпизода встречи с разбойниками, но сохраняется отсутствующий в печорских записях, здесь кратко пересказанный, эпизод освобождения города от многочисленного врага по пути в Киев. Наименование этого города Быкетовцем (Бекетовцем, Бекешовцем) известно по записям из других районов (см., например, Рыбн., II, 116; Гильф., I, 56).

По своей лаконичности и построению текст напоминает пересказ данного сюжета, отраженный в краткой себежской редакции рукописных текстов XVII—XVIII вв. (см.: Русский фольклор, т. II, стр. 296—297 и 304—307 и сб.: Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков. М. — Л., 1960, №№ 1—9). С ней роднят характер начала, завет на оружие, нарушение завета, рассказ Ильи Муромца об «одержках» (т. е. задержках) в пути. Но в отличие от нее вариант заканчивается, как обычно в устных вариантах, расправой Ильи с Соловьем.

Необычно изложен приезд Ильи в Киев: князь Владимир точно ожидал Илью к ранней церковной службе и укоряет его за опоздание. При всей своей лаконичности вариант стройный и четкий и хорошо очерчивает героический облик богатыря, но традиционный социальный мотив приглушен: князья-бояре, обычно противопоставленные Илье, совершенно не упоминаются, мотив недоверия князя к Илье, хотя и имеется, но в социальном плане не заострен. Это тоже сближает вариант с рукописными текстами краткой себежской редакции. Имеется ли здесь какая-либо зависимость данного варианта от рукописных текстов или он сохранил тот тип старой былины, который отражен и в них, установить сейчас невозможно.

Впервые текст напечатан в сб.: Русский фольклор, т. II, стр. 263—264.

Нотное приложение I. Однострочный напев с внутренним членением, без подчеркивания цезурами. Незначительные элементы вариационности связаны с различным количеством слогов в разных стихах.

На магнитофон записано 48 строф.

36. Старина́ «Соловей Будимирович». Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 6.

Представляет, по-видимому, ставшую традиционной на Печоре редакцию сюжета без эпизода постройки теремов и посещения их девушкой и с заменой князя Владимира королем земли Литовской. (См. примечание к тексту 6; Аст., I, стр. 631—632. Впрочем, смутное припоминание Киева как места действия проглядывает в наименовании княгини матерью Евпраксией, а короля литовского — князем). Упоминании о теремах, через которые проходит Соловей Будимирович, направляясь к князю, текст близок варианту, записанному в 1929 г. (Аст., I, 67).

Традиционные зачин и описание корабля и его прибытия в гавань, вообще хорошо сохраненные печорской традицией, в данном варианте особенно богаты художественными деталями. Текст, хотя и не закончен, представляет образец прекрасного эпического стиля.

37. Про Чурилу. Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 4.

Текст восходит к той же редакции, что и запись 1942 г. из д. Трусовской (настоящее издание, 4), но менее детализирован, ср. описание приезда Чурилы и расправы с ним Пермяты. Укор Пермякиной служанки повторяется дважды, соответственно этому дважды изображена попытка Чурилы подкупить служанку с повышением ценности подарка, что подчеркивает ее верность хозяину. Несмотря на свою лаконичность, текст очень выразителен.

Впервые напечатан в сб.: Русский фольклор, т. II, стр. 264—265 (текст) и 270 (напев).

38. Старина́ про Добрыню Никитича. Печорские варианты: Онч., 59; Аст. I, 60;