тутси и оппозиционеров «тараканами, которые снюхались с другими тараканами». Он призвал: «Уничтожить эту нечисть!.. Почему мы затягиванием с исполнением приговоров?… Почему мы не рубим им головы? Уничтожить их! Не важно как, но главное — не выпустить их из наших рук. Мы сделали фатальную ошибку в 1959 г. — мы позволили им уйти… Они появились из Эфиопии, туда же мы их отправим кратчайшим путем — сбросим их трупы в реку Ньябаронго… Мы должны действовать. Надо уничтожить всех». Речь Мугусеры распространялась в кассетных записях, но недолго. Министр юстиции пригрозил ему судебным преследованием, и Мугусера бежал за границу. Он живет в Канаде под угрозой экстрадиции. Хотя радикалы и не скупились на угрозы, ничего страшного пока не происходило. Тутси оставались спокойными и не впадали в панику (Braeckman, 1994: 153; Chrétien, 1997: 93; Des Forges, 1999: 62–63, 84–85; Kakwenzire & Kamukama, 1999: 74–77; Melvern, 2000: гл. 6; OAU, 2000: 9.9) Радикалы начали захватывать контроль над СМИ (Chrétien et al., 1995). 66 % населения Руанды не умели читать, 29 % семей не имели радио в домах, чтобы узнать новости, люди собирались на площадях. 11 из 42 журналов принадлежали «Малому дому» (включая бюллетень «Кангура»). В июне 1993 г. начала вещание динамичная и популярная радиостанция KTLM (радио «Семи холмов»). В эфире были перемешаны юмор, музыка и радикальная риторика. Эту станцию с охотой слушали сторонники MRND и радикалы-хуту. Государственные средства информации проявляли большую сдержанность. Радикальные журналисты называли хуту «демократами», «народным большинством», «великим народом», которому угрожают тутси — «тараканы» (иногда «змеи» или «крысы»). Им помогают «приспешники» тутси и «предатели» хуту, которые хотят вернуть времена «феодализма и рабства». Метисов часто называли «гибридами» или «существами о двух головах». Тутси были частью всеафриканского заговора «народов хима», которому должны были противостоять хуту и повести за собой все «народы банту». С 1993 г. радикалы твердили как мантру: «Не повторим ошибки 1959-го… Доведем дело до конца». Изгонять тутси смысла не имело, они все равно возвращались. «Работа», «очистка» или «зачистка» в устах радикалов были синонимами убийства. Любая вылазка РПФ нагнетала патриотическую истерию, проклятия обрушивались на головы умеренных хуту и руандийских тутси.

Нелегко оценить воздействие СМИ в отсутствии детальных социологических исследований. Многим ученым свойственно переоценивать влияние пропаганды на людские умы. Люди — не зомби, у них есть критический разум и способность противостоять экстремистской идеологии. Если она противоречит настроениям большинства, ей не суждено стать массовой идеологией. Но когда приходит война, многое меняется.

Политическая и экономическая власть

Появление многопартийной системы привело к тому, что MRND утратил часть контроля над государством, в особенности на юге и в центре страны. Все партии выстраивались по клановому принципу, поэтому их сторонники могли придерживаться самых разных убеждений. В 1992–1994 гг. почти все партии разделились на фракции умеренных и радикалов. Многие оппозиционеры рвались к кормушке MNRD, которое искало опоры на юге (большая часть севера была в руках у врага) и находило ее благодаря большему административному ресурсу. Тутси бежали на север к РПФ, многие из них обладали ценной разведывательной информацией — они действительно были пособниками врага. Пришел момент, когда лидеры хуту всерьез задумались: что случиться с ними, если война будет проиграна? Многие со страхом смотрели на Бурунди — там тутси подчистую разделались с хуту. Радикальная идеология начала проникать во все поры общества. «Малый дом», Свободное радио и телевидение «Тысяча холмов» пытались расколоть единство оппозиции, создать что-то похожее на рыхлую коалицию радикальных партий движения «Власть хуту». Эта стратегия вела к поляризации всех политических сил, включая МБЛМВ. Государство-партия вступило в фазу радикализации и раскола. Неофиты, допущенные к экономической и политической власти, попадали в зависимость от радикального крыла политического истэблишмента.

Военная власть

Военная сила включала в себя армию и парамилитарные формирования. С началом войны численность вооруженных сил выросла с 5 до 30 тысяч человек. В середине 1992 г. радикалы (возможно, под руководством полковника Багосоры) создали тайную парамилитарную организацию AMASASU[95]. Это была группа «ястребов», партия войны и эскадрон смерти одновременно. В результате радикализации часть офицеров с умеренными взглядами была выведена в отставку, но и после этого армия оставалась политически расколотой. Характерный инцидент произошел в августе 1993 г., когда группа полковников (включая Багосору) попыталась взять под арест премьер-министра. Тогда новый глава Генерального штаба не позволил им это сделать. Как бы то ни было, армия сражалась на фронте с РПФ, и ей не было дело до внутренних политических коллизий.

Радикализация военных началась с молодежных около-партийных групп (Reed, 1996: 496). Они были созданы для охраны партийных митингов. Главной среди них была молодежная организация MNRD, помогавшая кроме всего прочего крестьянам в сельских работах. Изнурительный крестьянский труд всегда был уделом хуту (но не тутси), добровольно-принудительная помощь селянам со стороны городской молодежи нашла положительный отклик у Запада. В 1991 г. в провинции Гисени молодежный отряд MNRD был превращен в боевое подразделение Интерахамве, дословно — «работающие» или «воюющие вместе». Коллективный труд был провозглашен краеугольным камнем идеологии хуту. Хуту были «прочными», «крепкими», в отличие от паразитов тутси, которые «снимают сливки» или в более пролетарской стилистике — «пьют нашу кровь» (Malkki, 1995: 78–80). Еще одна парамилитарная структура была создана на основе Коалиции в защиту республики, называлась она Импузумугамби (дословно — «связанные одной целью»), еще они называли себя «хуту страха и упрека». Начиная с 1991 г. боевики проходили подготовку в военных лагерях под руководством офицеров Руанды и французских военных советников. Весной 1993 г. Интерахамве превратилось в ополченческую армию, чего еще в феврале добивался полковник Багосору и другие военные. Подразделениям ополченцев вменялось в обязанность защищать территорию своего проживания — разумное решение в условиях гражданской войны, впервые апробированное в 1963 г. Командный состав был сформирован из активистов MNRD и армейских офицеров. Гражданские войны сопровождаются широчайшей мобилизацией всего населения, с не меньшим размахом ведутся и этнические войны. И для хуту, и для тутси на территории, занятой РПФ, стало практически невозможным сохранить нейтралитет. Нация растворила в себе класс, во всяком случае для молодежи. Состоятельные члены MNRD делали щедрые пожертвования поставку оружия и подготовку ополченцев. В 1993 г. за рубежом была закуплена крупная партия легкого стрелкового оружия, мачете и другого острого колюще-режущего сельхозинвентаря. В конце 1993 г. Китай поставил в Руанду свыше полумиллиона мачете — по одному на каждых трех взрослых руандийцев. Мачете для Руанды не было ни традиционным орудием труда, ни грозным оружием против хорошо вооруженного врага. Это был зловещий палаческий инструмент для уничтожения безоружного противника или, как напрямую говорит