АНА гордится тем, что «с момента введения этого руководства число несчастных случаев, болезней и гибели животных на съемочной площадке резко сократилось». Организация подтверждает свои слова цифрами, и, так как я с удовольствием иллюстрирую свое повествование графиками, на рис. 7–27 я показал, как со временем снижалось число фильмов, признанных «неприемлемыми» из-за жестокого обращения с животными-актерами.

Если этого недостаточно, чтобы убедить вас, что борьба за права животных вышла на новый уровень, примите во внимание события 16 июня 2009 г., описанные в статье The New York Times под заглавием: «Что такое: белое, со ста тридцатью двумя комнатами и жужжит?» Ответ: Белый дом, который одолели насекомые. Во время телевизионного интервью огромная муха кружила у головы президента Обамы. Спецслужбы ее не сбили, и президент взял дело в свои руки, прихлопнув насекомое. «Пришиб кровопийцу», — сообщил главный дезинсектор США. Эти кадры стали сенсацией YouTube, но вызвали недовольство активистов организации «Люди за этическое отношение к животным». Они написали в своем блоге: «Нельзя сказать, что президент Обама и мухи не обидит» — и во избежание подобных инцидентов в будущем послали ему одну из своих гуманных ловушек для насекомых[1316].

~

И наконец, мы добрались до мяса. Если бы кто-нибудь подсчитал, сколько животных жило на земле за последние 50 лет и вычислил объем причиненного им вреда, ему пришлось бы сказать, что мы абсолютно не продвинулись в вопросе гуманного обращения с животными. Дело в том, что революция прав животных практически перечеркивается другой революцией — революцией бройлерных цыплят[1317]. Лозунг кампании 1928 г. «Цыпленка в каждую кастрюлю» напоминает нам, что некогда куриное мясо считалось роскошью. Рынок ответил на повышенный спрос выведением мясных пород цыплят и методами эффективного, но менее гуманного их откорма: у цыплят на птицефермах хилые лапки, они живут в переполненных клетках, дышат зловонным воздухом, с ними жестоко обходятся во время транспортировки и забоя. В 1970-х гг. потребителей убеждали, что белое мясо полезнее красного (идею взял на вооружение Национальный союз свиноводов, придумав слоган: «Еще одно белое мясо»). И так как птицы — создания с небольшими мозгами, относящиеся к другому биологическому классу, в общем считалось, что они обладают сознанием в меньшей мере, чем млекопитающие. В результате спрос на птицу возрос, превзойдя к началу 1990-х гг. спрос на говядину[1318]. Чтобы удовлетворить этот спрос, потребовалось привести в мир и лишить жизни на несколько миллиардов несчастных созданий больше: ведь чтобы получить столько мяса, сколько дает одна корова, нужно убить 200 цыплят[1319]. Этот зловещий тренд не был порожден снижением нравственной восприимчивости или новым равнодушием — история агропромышленных ферм и жестокого обращения с птицей и скотом уходит во тьму веков. То, что цифры под давлением экономических перемен и изменившегося вкуса выросли, осталось незамеченным, потому что большинству людей нет дела до жизни цыплят. То же самое до известного предела верно и в отношении других животных, обеспечивающих нас мясом.

Но ситуация начинает меняться. Первый признак — рост вегетарианства. Наверняка не я один, принимая гостей в 1990-х, слышал от усевшегося за стол приятеля: «О, я забыл сказать. Я не ем мертвых животных». Сегодня вежливый хозяин, приглашая гостей на обед, обязательно поинтересуется, есть ли у них какие-нибудь пищевые ограничения, а участники конференций могут поставить галочку в клеточке и вместо порции резиновой курицы получить тарелку разваренных баклажанов. Тренд попал в поле зрения публики в 2002 г., когда журнал Time выбрал темой номера: «Нужно ли вам становиться вегетарианцем? Миллионы американцев отказываются от мяса».

Пищевая индустрия ответила изобилием вегетарианских и веганских продуктов. Вегетарианские отделы моего местного супермаркета предлагают соевые бургеры, салат-бургеры, бургеры с ростками пшеницы, веджибургеры с вегетарианской котлетой, тофу-доги, нет-доги, умные хот-доги, фейкобекон, соевое мясо, соевые сосиски, соевые колбаски, соевые котлетки, крылышки баффало без мяса, жаркое без мяса, соевые стрипсы, вегетарианские белковые ломтики, ведж-устрицы и ту-нет (вегетарианский тунец). Технологическая и лингвистическая изобретательность — доказательство как популярности нового вегетарианства, так и того, что мясной голод никуда не исчез. Те, кому нравятся обильные завтраки, могут наслаждаться вегетарианскими ломтиками для завтрака с омлетом из тофу или омлетом из сои с веганреллой вместо моцареллы. А на десерт заказывать бобовое или рисовое мороженое и тофутти, украшенное вегетарианскими взбитыми сливками и вишенкой. Окончательно заменить мясо смогут ткани животных, выращенные в пробирке, — так называемое мясо без ножек. Вечные оптимисты из организации «Люди за этическое отношение к животным» предложили награду в миллион долларов ученому, который первым выведет на рынок искусственное куриное мясо[1320].

При всей заметности вегетарианства строгих вегетарианцев очень мало. Не так-то это легко. Вегетарианцев окружают мертвые животные и их обожатели-мясоеды, да и их собственный мясной голод никуда не делся. Неудивительно, что многие не выдерживают: любой опрос о пищевых привычках выявляет в три раза больше бывших вегетарианцев, чем практикующих[1321]. Многие из тех, кто продолжает называть себя вегетарианцем, убедили себя, что рыба — это овощ, и спокойно едят рыбу и морепродукты, а иногда и курицу[1322]. Другие интерпретируют свои диетические ограничения как евреи в китайском ресторане, позволяя себе сделать исключение для узко определенных категорий еды или для пищи, съеденной вне дома. Демографический сектор с самой большой долей вегетарианцев — это девочки-подростки, и их основной мотив, скорее всего, не сострадание к животным. Вегетарианство среди них чаще всего вызвано расстройствами пищевого поведения[1323].