Но, быть может, число вегетарианцев хотя бы растет? Насколько можно судить, да. Вегетарианское общество Британии суммировало результаты всех опросов, какие только смогло найти, и опубликовало данные в информационном письме. На рис. 7–28 отражено число положительных ответов на все вопросы анкетирования, в которых спрашивалось, считают ли себя респонденты вегетарианцами. Наилучшая эмпирическая прямая позволяет предположить, что за последние два десятилетия число вегетарианцев выросло более чем в три раза — с 2 % в популяции до почти 7 %. В США Группа поддержки вегетарианства поручила агентствам по изучению общественного мнения напрямую спрашивать у американцев, едят ли они мясо, рыбу или птицу, чтобы исключить нестрогих вегетарианцев и тех, кто, так сказать, творчески подходит к классификации видов. Цифры получились меньше, но тренды схожи — рост более чем в три раза за 15 лет.

При всеобщей озабоченности благополучием животных может показаться удивительным, что процент вегетарианцев хоть и растет, но все еще настолько низок. Однако он и не должен быть высоким. Быть вегетарианцем и заботиться о качестве жизни животных не одно и то же. Не только сами вегетарианцы руководствуются самыми разными мотивами — здоровьем, вкусом, экологией, религией, желанием свести с ума мать, но и те, кто беспокоится о благополучии животных, часто сомневаются, что вегетарианство — лучший способ избавить их от страданий. Гамбургер, от которого альтруистически отказывается вегетарианец, вряд ли снизит огромный спрос на мясо или спасет хоть одну корову. А даже если и спасет, жизнь остальных коров от этого легче не станет. Изменение порядков, сложившихся в пищевой индустрии, — это дилемма коллективных действий, в которой индивидуумы склонны отказываться от самопожертвования, если на общее благополучие оно не повлияет.

Тем не менее рост вегетарианства говорит о растущей обеспокоенности благополучием животных, которая может проявляться и по-другому. Люди, которые продолжают есть мясо, могут стараться есть его меньше (потребление мяса млекопитающих в Америке снизилось по сравнению с 1980 г.)[1324] Рестораны и супермаркеты все чаще сообщают клиентам, чем питалось их основное блюдо или продукт и насколько привольно паслось, пока еще имело копыта или лапки. В 2010 г. в США два крупнейших производителя мяса птицы объявили, что переходят на более гуманные методы забоя: птиц, прежде чем подвесить их за лапки и перерезать горло, будут усыплять углекислым газом. Тут продавцам приходится балансировать на грани фола. Посетителям ресторанов нравится, когда с их обедом до последнего вздоха обращались гуманно, но об обстоятельствах, в которых он испустил этот последний вздох, они предпочитают ничего не знать. И даже самые гуманные технологии умерщвления сталкиваются с проблемой имиджа. Так, один мясник сказал: «Не хочу, чтобы публика говорила, будто мы отправляем цыплят в газовые камеры»[1325].

Еще важнее то, что население в большинстве своем поддерживает правовые меры, решающие проблему коллективных действий: законы, которые заставляют фермеров и переработчиков мяса гуманно обращаться с животными. В опросе, проведенном в 2000 г. Институтом Гэллапа, 80 % британцев сказали, что «хотели бы улучшения условий содержания животных на британских фермах»[1326]. Даже американцы, известные своими либертарианскими взглядами, хотели бы, чтобы власти внедряли соответствующие сегодняшнему дню правила содержания животных. В опросе Института Гэллапа, проведенном в 2003 г., 96 % американцев сочли, что животные заслуживают как минимум некоторой защиты от причинения им вреда и от эксплуатации, и только 3 % сказали, что защита не нужна, «ведь это просто животные»[1327]. Хотя американцы не согласны на запрет охоты или отказ от использования животных в медицинских исследованиях и тестировании продукции, 62 % поддерживают «строгие законы, регулирующие содержание скота на фермах». Когда у них есть возможность, они превращают свои мнения в решения. Права сельскохозяйственных животных оговорены в законах Аризоны, Колорадо, Флориды, Мэйна, Мичигана, Огайо и Орегона, а в 2008 г. 63 % калифорнийцев одобрили Закон о предотвращении жестокого обращения с сельскохозяйственными животными, который запрещает клети для телят, клетки для птиц и станки для свиноматок, стесняющие движения[1328]. А в американской политике есть своего рода закон: куда Калифорния, туда и вся страна.

А Калифорния, похоже, идет след в след за Европой. Евросоюз разработал правила содержания животных, «которые начинаются с утверждения, что животные — чувствующие существа. Основная задача — подтвердить, что животные не должны переносить ненужной боли или страдания, и обязать владельцев соблюдать минимальные требования к уходу за ними»[1329]. Не все пошли так далеко, как Швейцария, где 150-страничные правила обязывают хозяев собак посетить четырехчасовой курс теоретической подготовки и определяют, как владельцы домашних животных должны содержать, кормить, выгуливать своих любимцев, играть с ними и избавляться от них. (Живых золотых рыбок не стоит смывать в унитаз.) Но даже швейцарцы на референдуме 2010 г. воспротивились распространению на всю страну принятой в Цюрихе практики, в рамках которой государство оплачивает «адвоката для животных» и привлекает к уголовной ответственности нерадивых хозяев, а заодно и рыболова, который похвастался репортеру местной газеты, что целых 10 минут вытаскивал из воды огромную щуку. (Рыбак был оправдан, щука съедена.)[1330] Все это похоже на ночной кошмар американского консерватора, но и консерваторы тоже считают, что правительство должно регулировать содержание животных. В 2003 г. большинство республиканцев одобрили принятие «строгих законов», в которых были бы прописаны правила обращения с сельскохозяйственными животными[1331].