– А как нам, по вашему мнению, следует поступить? – спросил Джиан Мария Миранду.

– Не знаю. Я просто хотела вас предупредить. Мне непонятно, почему вы опасаетесь Пласкича. Как бы то ни было, он очень хочет вас увидеть, а потому в любой момент может прийти сюда, чтобы удостовериться, не наврала ли я ему и действительно ли в этой комнате находятся какие-то незнакомые ему люди или же здесь все-таки прячется Клара.

– Значит, мне нужно отсюда уйти, – сказала Клара.

– Но ты не можешь уйти! Тебя схватят! – испуганно воскликнул Джиан Мария.

– Мне все это уже надоело! – крикнула Клара.

– Успокойтесь! – вмешалась Миранда. – Если вы впадете в истерику, это ни к чему хорошему не приведет.

– Позвольте ей укрыться в вашем номере, – стал умолять Джиан Мария Миранду.

– Нет. Извините, но я вам уже сказала, что не стану соучастницей преступления.

– Но мы не совершили ничего предосудительного, возразил Джиан Мария.

– Вы совершили кражу, – безапелляционным тоном заявила Миранда.

– Я не совершала никакой кражи! Проведение раскопок было оплачено профессором Пико и моим дедушкой, однако большую часть расходов, да и вообще практически организацию раскопок, взял на себя мой дедушка. Я уже вам говорила, что верну эти таблички, когда здесь нормализуется обстановка. Куда, по-вашему, я должна их отнести? Джиан Мария мне сказал, что, как утверждают журналисты, Национальный музей ограблен. Так кому мне передать эти таблички? Саддаму Хусейну?

Миранда молчала, размышляя над словами Клары.

– Ну хорошо. Идите в мой номер, но вы там будете находиться только до тех пор, пока ваш друг хорват не убедится, что вас в этой комнате нет. Возьмите вот этот ключ и поднимайтесь наверх, а я пойду по своим делам. Меня ждут мои коллеги. Не знаю, правда это или нет, но говорят, что американские подразделения уже появились в некоторых окраинных районах Багдада. Если это так, они в любой момент могут нагрянуть в центр города.

– Будьте осторожнее, – попросил Миранду Джиан Мария. Миранда благодарно улыбнулась и, не попрощавшись, вышла из комнаты.

Когда журналистка через несколько часов вернулась в отель, Клара и Фатима сидели на кровати в ее номере.

– В городе уже начали валить наземь статуи вашего друга Саддама, – сказала Миранда вместо приветствия.

– Кто начал? – поинтересовалась Клара.

– Иракцы.

– Им за это заплатили, – заявила Клара, а Фатима начала плакать.

– Эта сцена была снята телекомпаниями половины стран мира. Кстати, американцы уже практически установили контроль над городом. Сегодняшний день – девятое апреля – войдет в историю, – язвительным тоном произнесла Миранда.

– Не знаю, что мне теперь и делать… – сказала Клара тихо.

– А вы подумайте над тем, что вы можете сделать, – ответила Миранда.

– Где сейчас Саддам? – неожиданно спросила Фатима, удивив своим вопросом и Клару, и Миранду.

Этого никто не знает, – ответила Миранда. – Наверное где-то скрывается. Официально войска коалиции уже победили, однако в городе еще постреливают, да и некоторые подразделения иракской армии до сих пор еще не сдались.

– Но кто сейчас руководит Ираком? – спросила Фатима.

– В данный момент никто. Багдад сейчас – город на военном положении, в котором победители еще не все взяли под свой контроль, а проигравшие еще не окончательно сдались, хотя многие иракцы вышли на улицы, чтобы приветствовать американских солдат. В такой ситуации трудно понять, что же на самом деле происходит. Повсюду царит хаос, – пояснила журналистка.

– А границы открыты? – спросила Клара.

– Не знаю. Думаю, что нет, хотя, наверное, многие иракцы сейчас пытаются укрыться в соседних странах.

– А вы как долго еще пробудете в Ираке? – поинтересовалась Клара.

– Столько, сколько мне разрешит мой шеф. Когда то, что здесь происходит, утратит свою новизну, я отсюда уеду. Но я пока еще не знаю, произойдет это через неделю или же через месяц.

Джиан Мария понимал: ему не удалось убедить Анте Пласкича в том, что ему ничего не известно о местонахождении Клары. Между ним и хорватом состоялся долгий разговор, и священнику то и дело приходилось врать.

– Да с чего ты взял, что Клара находится в моем номере? – с негодованием восклицал Джиан Мария. – Я приютил двух человек, с которыми познакомился, когда работал здесь в одной из неправительственных организаций. Они попросили меня о помощи, потому что этот отель – единственное безопасное место в Багдаде.

Затем Джиан Мария пригласил хорвата заглянуть к нему в номер, надеясь, что после этого Анте Пласкич наконец-то от него отвяжется, хотя, конечно, было нетрудно предугадать, что этого не случится.

– Тебе не кажется, Джиан Мария, что нам пора отсюда уезжать?

– Боюсь, что сейчас уехать из Ирака очень трудно. Сначала нужно дождаться, когда будут восстановлены коммуникации, а затем сесть в машину, направляющуюся в сторону границы… Не знаю… Это все мне кажется опасным.

– Давай спросим у Миранды, – не унимался хорват. – Я слышал разговоры некоторых журналистов о том, что, как только американцы заявят о своей победе, они, журналисты, отсюда уедут.

– Ну что ж, мы могли бы попытаться уехать вместе с ними. хотя я, наверное, останусь здесь, чтобы помогать людям. Многие местные жители нуждаются в помощи, ведь эта война принесла очень много бед. Много детей потеряли своих родителей, а сколько изувеченных мужчин и женщин только в одном Багдаде! Я священник, Анте, и я могу быть здесь полезен, – пытался Джиан Мария убедить Пласкича в обоснованности своих намерений.

Пятнадцатого апреля командование войск коалиции объявило, что война закончилась победой американцев и их союзников. В Багдаде царил хаос, а иракцы жаловались на то, что страдают от грабежей. Национальный музей был основательно разграблен – так же как многие другие музеи по всей стране – и эту информацию болезненно восприняли многие иракцы.

Ахмед Хусейни чувствовал себя виновным в этом преступлении, ведь он сыграл ключевую роль в его подготовке. Айед Сахади рассказал ему, что украденные предметы находятся теперь в надежных местах за пределами Ирака и что скоро они оба станут неимоверно богатыми. Оставалось только дождаться, когда появится отправленный сюда, в Ирак, человек. Пол Дукаис все прекрасно спланировал: один из его агентов должен был приехать за Ахмедом Хусейни и Айедом Сахади с соответствующими пропусками, чтобы вывезти их из Ирака, ни у кого не вызвав подозрений.

Сахади, однако, не был намерен отказываться от тех денег, которые ему пообещала Клара. Он не стал забирать ее из отеля «Палестина», понимая, что там она будет в большей безопасности, чем в любом другом из тех мест, где он мог ее спрятать, потому что у Полковника везде были свои глаза и уши. В ту ночь, когда он приехал за ней в отель, он подверг себя необоснованному риску, а потому решил пока оставить Клару на произвол судьбы – до тех пор, пока ситуация прояснится. Теперь же Полковник был уже далеко: он пересек границу с Кувейтом и, используя поддельный паспорт, стал теперь другим человеком. В настоящее время он прохлаждался в шикарном отеле в пригороде Каира.