вещей. Первородная крови и кости — истинная Первородная жизни и смерти. — Он говорил так, как раньше, когда говорил о Супруге, и во мне отозвалась сущность. — Эти две сущности никогда не существовали в одной. Ни в Супруге. Ни в Никтосе.

— Это хорошо или плохо? — прошептала я.

— Это еще предстоит узнать.

Руки Кастила сжались вокруг меня.

— Мы уже знаем, что это означает что-то хорошее.

Нектас посмотрел на него так, что в душе поселились крошечные зернышки беспокойства.

— Тогда убедись в этом. — Он поднялся с грацией, противоречащей его размерам. — Айрес? Вы нашли его?

Отложив заботы на другое время, я прочистила горло и в итоге снова провела языком по клыкам. Я поморщилась, решив, что уже давно пора встать. Поднявшись на ноги, я сдержала улыбку, когда Кастил и Киеран придержали меня, словно опасаясь, что я снова опрокинусь.

— Я знаю, где он.

— Тогда отведи меня к нему, — сказал Нектас.

Я начала поворачиваться и остановилась, глядя вниз. Что-то странное привлекло мое внимание.

— Что это?

Киеран отбросил в сторону упавший меч, который угодил в лианы, разросшиеся над ступеньками. Но если большинство лоз были темно-зелеными в свете звезд, то этот участок был цвета пепла. Не обугленного. Просто серого. И он распространялся оттуда тонкими, тусклыми прожилками, превращая мох под ним в такой же безжизненный цвет.

Я наклонилась, потянулась к лозе, но Кастил поймал мою руку.

— Почему, — спросил он, золотые глаза устали, но в них плясало веселье, — ты должна все трогать?

— Не знаю. Может быть, я тактильный человек? — сказала я, и одна сторона его губ приподнялась, намекая на ямочку. Мои пальцы скрутились вокруг пустого воздуха. — Как думаешь, что это?

— Колис, — сказал Нектас сзади нас. — Как я уже сказал, то, что было сделано, чтобы остановить его, было отменено.

Мы втроем повернулись к нему лицом, наши сердца заколотились в один и тот же момент. Глаза Кастила сузились.

— Малек жив. Мы остановили то, что планировала Избет.

Нектас наклонил голову.

— Вы ничего не остановили.

Мой желудок скрутило, когда я вдруг поняла, что имели в виду Каллум и Избет… почему я почувствовала, что мы не остановили их и опоздали.

— Колис уже проснулся.

Нектас кивнул.

— И то, что было сделано здесь сегодня ночью, освободило его.

— Сукин сын, — прорычал Киеран, когда губы Кастила разошлись.

— Ты лишь замедлила то, что было сделано, не позволив Колису вернуться к полной, из плоти и костей, силе. Но он вернется, если его не остановить. — Нектас уставился на пепельную лозу, его губы скривились. — Его разложение уже здесь, оскверняет земли. Вот почему Первородная Жизни помогла тебе вернуть жизнь стольким людям. Тебе понадобится каждый из них, если у тебя есть хоть какая-то надежда остановить его.

— Замуровать его снова? — спросила я.

— Убить его.

У меня открылся рот.

— И как именно мы это сделаем? — Гнев и разочарование пылали в Кастиле. — Когда кажется, что Первородная Жизни и Никтос были не в состоянии сделать это?

— Если бы я знал ответ на этот вопрос, думаешь, я бы стоял здесь? — спросил Нектас, и я захлопнула рот. Эти вертикальные зрачки сузились, а затем расширились. — Отведи меня к Айресу. Мы должны найти Джадис. А потом мне нужно будет вернуться в Илизеум, и вы… все вы… должны подготовиться. Колис — не единственный, кто пробудился. Супруга и Никтос больше не спят. Это значит, что боги будут пробуждаться по всем многочисленным дворам Илизеума и в царстве смертных, и многие из них не будут преданы Первородной Жизни. Война, которую ты вела, не закончилась. Она только началась.

БОНУСНАЯ СЦЕНА

КЕКСЫ И ПОЦЕЛУИ

Меня разбудило легкое прикосновение к щеке, а затем к брови. Перевернувшись на бок, я подняла ресницы. На меня смотрели яркие янтарные глаза.

Прекрасные глаза.

Любимые.

Приятное удивление от того, что он сидит на кровати рядом со мной, прогнало паутину сна.

— Кас, — прошептала я, вдыхая неповторимый аромат пряностей и хвои, присущий только ему.

По его пышным губам расползлась медленная улыбка, обнажив глубокую ямочку на правой, а затем на левой. Показался намек на два острых клыка, вызвав во мне злую, восхитительную дрожь.

Мне было бы трудно выбрать любимую улыбку, но я дорожила этой — широкой, настоящей, которая согревала поразительные линии и углы его черт. Особенно сейчас.

— Моя королева, — пробормотал он, проводя подушечками пальцев по бокам моего лица, чуть ниже шрама на щеке.

На него падал свет от лампы, которую я оставила включенной. Он был все еще одет после поездки с Киераном, мягкая кожа, которую он стал носить в последнее время, покрылась тонким слоем пыли. Рубашка была расстегнута, и я заметила, что многочисленное оружие, которое он обычно носил на теле, отсутствовало.

— Не думала, что ты вернешься так скоро.

— Хм? — Он перевел взгляд с дорожки, которую прокладывал по моему горлу, на тонкую бретельку моей ночной рубашки. — Мне жаль. Ты назвала меня Касом, и теперь я совершенно отвлекся.

Я рассмеялась.

— Серьезно?

— Ты даже не представляешь, как на меня действует то, что ты меня так называешь. — Его взгляд снова поднялся и встретился с моим. — Поистине.

Он подтрунивал, но я знала.

Как и Киеран, который знал все о том, как Вознесенные впервые захватили Каса. Он забыл, кто он такой, его заставили чувствовать себя больше вещью, чем человеком. Услышав, как его назвали Касом, он выныривал из тьмы. При одной мысли об этом во мне поднимался гнев, будоража Первородную сущность в моих жилах, но я подавляла его, пока тот не обрел новую жизнь, потому что Кас был свободен. В безопасности. И большинство из тех, кто причинил ему боль все эти годы назад… и снова в недалеком прошлом, с ними разобрались. Как и с остальными.

Каждый из тех, кто когда-либо хоть пальцем тронул его, однажды заплатит за это тяжкую цену.

Это была клятва, которую я не забывала.

Тонкий плед соскользнул на бедра, я приподнялась на локтях и прикоснулась к его щеке. Щетина коротких волос шершаво прижалась к моей ладони, когда я приникла к его рту. Все еще не привыкшая к клыкам, я осторожно прижалась губами к его. Кас открылся без колебаний. Движение его языка стало толчком для моих чувств, и, боже, как же я соскучилась по его вкусу, несмотря на то, что его не было так долго.

Из глубины его груди раздалось рычание, когда он сдвинулся со своего места и перевернул меня на спину. Его вес и ощущения, когда он накрыл