Три судна двигались треугольником, а между ними плавно, даже в какой-то степени неуклюже парило четвёртое судно. Оно совершенно точно не было военным. Это выдавали как пузатый корпус, походивший на яйцо, разрезанное напополам, так и «облачко» газового мешка, напоминающего пушистое облако, к которому корабль, по сути и был подвешен. Форма корабля, вкупе с этим мешком, становилась похожей на некое подобие тарелочки с мороженым. По крайней мере, у Алёны, впервые увидевшей его у причала, возникла именно такая ассоциация. Что, вполне естественно, вызвало некоторое разочарование у воительницы. Потому как она представляла себе первое путешествие через Астрал немного по-другому. Ей хотелось, чтобы первый её корабль выглядел бы более внушительно и представительно. Но кому было какое дело до мечтаний глупой девчонки?

Алёна вышла на палубу, щурясь от яркого сияния астрала. Они уже пятый день плыли по его бескрайним просторам, но девушка никак не могла привыкнуть. Наверное, именно поэтому она и проводила большую часть времени в своей каюте, запершись и не разговаривая ни с кем. Хотя, конечно, имелась и другие причины того, что воительница искала уединения. Не последней из них было то, что вместе с ней на борту тюремного транспорта находилась ещё одна пассажирка.

Как всегда, стоит помянуть, пусть даже в мыслях, нечто неприятное, как оно тут же и случается. Алёна услышала быстрые, лёгкие шаги, и, даже не оборачиваясь, уже знала, кто это спешит.

- Доброе утро! Как спалось? – услышала она звонкий голосок Катерины.

- Нормально, - буркнула воительница. – Только уже день.

- Правда? Ну, для меня сейчас раннее утро. Я люблю поспать, знаешь ли. Хотя о чём я говорю, конечно, знаешь! Я же тебе сама рассказывала!

Алёна вздохнула, повернув голову и посмотрев на подругу. Правда, сама девушка сомневалась в том, что эту вертихвостку стоило называть таким словом, но вот Катерина была абсолютно уверена в этом, считая непреложным фактом. Выглядела юная журналистка, несмотря на то, что проснулась совсем недавно, весьма бодрой и цветущей. Золотые волосы сияли, голубые глаза блестели, а на щеках играл лёгкий румянец. Хоть сейчас на бал, соблазнять принцев и разбивать глаза неудачникам! Сама Алёна выглядела намного хуже своей спутницы. Да это и было понятно, пережитая схватка с волшебницей не прошла без последствий. Без очень серьёзных последствий, если быть точным.

На самом деле, когда она попала в больницу, обследовавший её доктор был категоричен. Он поставил диагноз, что девушка никогда не сможет полностью восстановиться. Но через два дня его категоричность изрядно поколебалась. Алёна восстанавливалась совершенно невероятными темпами. И даже самые серьёзные повреждения, которые врач считал почти неизлечимыми, рассасывались буквально на глазах. В общем, через неделю девушка просто сбежала из больницы, чувствуя себя пусть и не на «отлично», то уж на «хорошо» точно.

Спустя пару часов после этого побега она добралась до редакции «Светоча», где застала господина Гиляя вместе со своим верным помощником. Иван, увидев её, улыбнулся. Выглядел помощник бледной тенью себя прежнего. Скорее всего, он так и не восстановился толком, поспешив вернуться на работу. Впрочем, Алёна не стала выяснять подробности. Сухо поздоровавшись, она обратилась к газетному магнату, объясняя суть своей просьбы. Тот, выслушав всё внимательно, нахмурился, а затем попросил время поразмыслить. Пока же предложил девушке вернуться в гостиницу. Алёна чувствовала фальшь в голосе Гиляя, но что ей было делать? Она согласно кивнула и ушла.

Конечно, газетный магнат, владелец богатств и всяческих дорогих штуковин, хозяин сотен работников попробовал улизнуть от выполнения обещания. И у него, возможно, даже получилось бы. Не случись вовремя вмешательство Катерины. Как взбалмошная девица узнала о визите воительницы и о сути её просьбы, оставалось загадкой, но юная фурия ворвалась к любимому папеньке и устроила тому форменную головомойку. Господин Гиляй, наверное, впервые в жизни не нашёлся, как успокоить любимое чадо. Катерина добилась того, чтобы отец не просто выполнил желание Алёны, но и сама отправилась с ней, чтобы проследить за его выполнением. Так что теперь прекрасная блондинка находилась рядом и отделаться от её общества не представлялось возможным.

Господин Гиляй добыл для Алёны пропуск в "Белый дельфин". Это было событием экстраординарным, потому как все члены команды, включая даже капитана, испытали нешуточный шок, когда узнали о том, что на борту, кроме преступников и экипажа, будут пассажиры. Тем более, из гражданских. Спустя некоторое время прошёл слух, что Алёна является каким-то особо засекреченным агентом Сыскного Приказа, после чего её общества начали избегать. Воительницу это устраивало как нельзя больше, поэтому разубеждать в ошибочности предположения она никого не спешила.

В отличие от Алёны, команда прекрасно представляла, кто такая Катерина Гиляй. Но и здесь изощрённое народное сознание выстроило объясняющую всё версию. Дескать, девица отправилась к своему любимому, которого злые клеветники упекли в «Белый дельфин». Назывались даже имена этого счастливчика, по меньшей мере, три самых разных. Даже тот факт, что Катерина вовсе не выглядела страдающей влюблённой, не мог поколебать уверенности людей. Девушка в их глазах была буквально святой, отправившейся ради любви в опасное путешествие.

- Я не запоминаю всё, что ты болтаешь. У меня голова бы лопнула, если бы я попробовала, - пробурчала Алёна.

- Снова дуешься? Ну и ладно, - беззаботно прощебетала красавица. – Кстати, ты тут капитана не видела? Он обещал мне показать червоточину. И даже разрешить порулить за штурвалом. Представляешь? Он такой милашка! Даже не знаю, почему его все так боятся!

Алёна хмыкнула, представляя себе облик капитана. Высокий мужчина, уже пожилой, но крепкий. Берест Вымпелов не любил никакие причёски, представляя своим длинным седым волосам свободно падать на плечи, как им вздумается. Правда, бороду капитан не отпускал, гладко бреясь до синевы. Что, впрочем вовсе не делало его лицо более симпатичным. Серые, стального блеска глаза смотрели из-под нависающих бровей, большой нос, больше похожий на клюв хищной птицы, массивная челюсть, словно вырубленная из гранита. Вкупе с военной выправкой и громовым голосом, от которого вздрагивали не только люди, но, казалась,