«Ты изматываешь ее, бесчестный человек! Разве не видишь, как ей плохо рядом с тобой? Зачем мучаешь, если не любишь?»

И в этом тоже твоя вина, Алурей. Твои желания и расчеты растоптали жизнь Ани, твоими убеждениями я самолично уничтожал ее каждый день.

«Для чего крадешь ее сердце, если все равно скоро умрешь?»

Любил ли я тогда? Зато сейчас чувства очевидны. Если бы мог, я бы оставил ее в покое еще в тот день, когда она в первый раз обманула меня. Когда перехватила дыхание неосторожной близостью. Когда поцеловала так, как никто до этого не целовал, и распалила новые эмоции. Она заставляла сердце замирать, и я всякий раз неосознанно искал встречи с той, кто не привлекала взор, но медленно и неотступно завоевывала душу. Смог бы я отказаться от нее?

«Ты погибнешь, а она будет высматривать тебя в других мужчинах»

Смог бы.

Не ради тебя, Алурей. И не ради себя… Только ради нее даже ценой собственной жизни я спасу Фадрагос. Благодари ее за то, что я продолжу следовать твоей воле. Только ее.

— Не бойся, Аня, — склонившись к ней, прошептал я. — Я сделаю все, чтобы ты не пострадала.

Перехватил ее взволнованный взгляд, увидел родные глаза, мгновенно наполняющиеся слезами, и в груди заныло, злость сдавила горло, вытеснила воздух. Я погладил большим пальцем незаслуженную метку на бледной щеке, покрытую тремя полосками шрамов. Аня единственная, кому я так долго сопротивлялся, не позволяя себе верить в ее добродетель. Искал в ее непривычном Фадрагосу поведении подвох, а в наивных словах — скверну. А ведь она подставлялась не за себя — за других…

«Помоги! Уведи их отсюда, сделай хоть что-нибудь!» «Мне страшно, Кейел. В какое чудовище я превращаюсь? Моя душа и без того полна черноты»

Я верил тебе, Алурей, и этой верой обижал ту, кто больше всех из нас заслуживает доверия. Ее лицо должна украшать не метка, а радостная улыбка. Вина же должна лежать на тебе.

— Зря мы пошли сюда, — пролепетала Аня, опуская голову и приподнимая плечи. — Дождались бы твоего врага у входа, победили его, а затем спасли бы тебя.

— А сокровища? — Невольно улыбнулся, наблюдая за ее смущением, обманчиво похожим на вину. Надо было каждый день радовать ее. Хоть чем-нибудь.

— А они… — замолчала, но уже через мгновение резко прильнула ко мне и с силой обняла. Вновь остановила сердце.

Под ладонями затряслась хрупкая спина, раздался судорожный вздох, за ним последовало тихое бормотание, от которого потеплело под грудью, и дрожь промчалась слабостью по телу:

— Ты мое сокровище, Кейел. Ты мое сокровище. Мне больше ничего… Мне никто не нужен. Пусть другие умирают, пусть убивают, пусть… Это их выбор, их жизнь, их вина. Я не хочу расставаться с тобой. Не хочу терять тебя из-за них. Пожалуйста, я так не хочу. Пожалуйста, Кейел… Не хочу… — Опять замолчала ненадолго, а затем ровнее произнесла: — Мы даже сбежать не можем. Я так хочу счастья, Кейел. Как раньше… Как же я хочу быть счастливой.

Я прижал ее к себе. С трудом заставил себя глотнуть воздуха и мотнуть головой, глядя на приближающегося Вольного. Еще несколько мгновений уделить ей. Еще немного.

Слышишь, Алурей? Ты воспитал монстра, и этот монстр лишает ее счастья. Разве Вестница заслуживает этой участи? Я спасу Фадрагос, Алурей, но только при одном условии — Аня должна жить, и должна жить счастлива. Ты слышишь меня. Я знаю, что слышишь, но молчишь. Аня должна быть счастливой — это единственная награда, которую я прошу у тебя. Мне больше ничего не нужно.

Аня.

Едва ли эти объятия можно назвать объятиями — Кейел словно держался за меня, опасаясь, что я исчезну, если он расслабит хватку. Его пальцы впивались в плечи через куртку, без устали мяли плотную ткань до скрипа. Он терся щекой о мои волосы, целовал в макушку, снова и снова прижимая меня к себе. Сердце билось о грудь, рвалось к его сердцу, такому же всполошенному.

Меня никогда никто так не любил, как он. И я никогда не стремилась ни к кому всей душой так, как стремлюсь к нему. Он все еще рядом, но мне мало этой близости. Я хочу быть рядом с ним не только в настоящем. Не только в прошлом, и даже мысли о призрачном совместном будущем не утихомиривают какое-то незнакомое, жгучее чувство в груди. Я хочу быть с ним. Хочу быть с ним вне времени, вне обстоятельств. Просто быть с ним, жить для него и жить им. Но кто мы такие, чтобы бороться за собственные желания, когда на кону судьба всего мира? Кто мы?

Избранные или просто люди, которых не жаль пустить в расход? Низшая раса. Изгои. Преступники.

Весы — символ справедливости и правосудия. И на Земле, и в Фадрагосе ими взвешивают поступки, забывая, что они сформированы вереницей событий. Событий, зависящих от нас, и событий, начало которым могли дать окружающие. Почему же тогда судят последнего? Почему вину возлагают только на него? Почему ответственность не распределяют по справедливости на всю общественность? Нет моей вины, что я оказалась в Фадрагосе. Виновата ли я, что меня избрали Вестницей? И все трагичные события, все смерти, пачкают не только мои руки. Фадрагос захлебывается кровью, Земля — насилием; Фадрагос жесток прямолинейностью, Земля привыкла к молчаливым козням; Фадрагос оправдывается духами, Земля… Это не моя вина, что Фаррд вырос сволочью; Стрекоза не оставила выбора Кейелу; В Красной Осоке сельчане были нетерпимы друг к другу. Тиналь и Фираэн осознанно шли на риск и жертвовали собой ради спасения семьи. Я ли причастна к тем обстоятельствам, что усложнили им жизнь и вынудили их пойти на убийство? Даже Феррари стала жертвой самого мира еще в тот момент, когда крохотной малышкой попала в руки разумных существ. Мы все жертвы обстоятельств, и наше желание бороться с ними нормально. И лишь от внешней силы, давящей на нас, зависит насколько агрессивно будет проявляться наша защита.

Весы судеб обречены на поломку с самого начала их изобретения.

— Я хочу быть счастливой, — на выдохе повторила я, прильнув щекой к плечу Кейела. — Помоги мне обрести это счастье.

Он молчал, лишь крепче обнял меня, будто извинялся. У Вольного опустились руки? Нет, они тоже были связаны с самого начала. Что бы ни случилось с нами и как бы сильно он ни любил меня, все равно никогда не пойдет против своего духа. Это в его крови, это в его воспитании, полученном в жестоком мире. Не страшно. Я справлюсь сама. И о Сердце времени необходимо забыть. Раз и навсегда вычеркнуть его из планов. Получится ли?..

Мы зря пришли сюда.

— Надо идти дальше, — донесся тихий голос Роми за спиной.

Наверное, не получится.

Я выдохнула, все еще перебирая в голове бестолковые варианты, как можно выйти из опасного положения с минимальным ущербом. Тщетно.

Елрех и Ив потеряли гильдию, Кейел — расположение северян, а я, благодаря Десиену, пыталась отравить Волтуара. У кого искать поддержки? У жаждущего войны и отмщения Кхангатора? У расчетливого и жадного Дриэна?