– Найт Олдрэн сегодня не принимает, найт Эстэн. Будьте любезны удалиться.

Эстэн насмешливо хмыкнул. Не поздоровался, не предложил записаться на прием. Как и всегда, старый фурр, которого Олдрэн держал как дворецкого и телохранителя, не лучился гостеприимством.

– Мне жаль нарушать покой найта Олдрэна, – Эстэн даже не пытался изобразить искренность. Открыв металлический чемодан и достав постановление главы Совета, с кривой усмешкой взмахнул им перед глазами медного дракона. – Но против воли Андаунны не может пойти даже архимаг.

Агатовые глаза недобро вспыхнули – дракон передал изображение документа дворецкому. Из пасти ящерицы донеслось неразборчивое бурчание.

– Подождите минуту, я встречу вас, – сухо, но с явными неуверенными нотками бросил фурр, и глаза дракона погасли.

Убрав постановление обратно в чемодан, покрытый защитными рунами, Эстэн нетерпеливо постучал по его блестящему боку. Найтин Оксары не оказалось ни в доме, где она жила официально, ни в Башне, ни в ратуше Андаунны. Древо она тоже не покидала. И Эстэн вряд ли отправился бы в дом архимага, если бы не обратил внимание на несколько странностей.

Квартира Оксару была идеальной. Ни единой пылинки, брошенной не на свое место вещи или царапины на деревянном полу, оставленной стулом и каблуком. Даже стол на кухне без единой зазубрины, оставленной случайно соскочившим ножом. А идеально ухоженные цветы без единого пожелтевшего листка? Кровать без единого волоса, даже случайно затерявшегося в одеялах, с пахнущими чистотой покрывалами и не продавленным матрасом, на котором будто никто никогда не спал? И ни единого намека на запах хозяйки: ни следа любимых духов, приготовленной утром еды или невыброшенного мусора. По отдельности эти странности были вполне обыденными и нормальными, особенно для хозяев, помешанных на чистоте, но вместе… Да ещё и с учетом слов Мальда о любовной связи архимага и его ученицы… Либо найтин Оксара тратит половину дня на уборку, либо не живет в этой квартире, а уборкой занимается горничная.

Теорию Эстэну чуть не разрушил опрос соседей найтин. Они-то были уверены, что живут рядом с ученицей архимага. Вот только снимки с кристаллов наблюдения подозрения укрепили: защитные плетения, стоявшие на дверях квартиры, не накладывалось теми пасами, что выводила «Оксара». Отличие незначительное, всего один взмах, но заклинание все равно не сработало бы. Кроме того, ученица архимага выбрала бы для защиты более хитрое и сложное плетение, а не уровень адепта-выпускника.

Из-за густых деревьев показалась сутулая фигура фурра. Подслеповато щуря алые, глубоко посаженные глаза, непослушными пальцами принялся снимать защитное плетение с ворот. Эстэн только усмехнулся, наблюдая за попытками дворецкого усыпь бдительность стражей. Уловки фурра бессмысленны: Холс прекрасно помнил, как год назад эта рассыпающаяся каменная гора с легкостью вышвырнула его на улицу. Силы и ловкости дворецкого хватит, чтобы справиться с тремя десятками стражей. О чем Эстэн предупредил напарников ещё в управлении. Кто знает, какой приказ отдаст слуге архимаг, загнанный в угол.

– Найт Олдрэн примет вас, – проскрежетал фурр, нехотя посторонившись.

Как только стражи вошли во двор, дворецкий так же неспешно поставил защиту на место и направился к особняку.

На пороге которого стражей уже ждал архимаг Олдрэн.

– Найт Эстэн, – спокойно произнес архимаг, не отрывая от стража цепкого взгляда. – Разве мы договаривались о встрече в столь неподходящем месте? Поправьте меня, если мне изменила память.

Фурр неподвижной статуей замер рядом с хозяином. Очень удачная позиция – всего шаг, и дворецкий-телохранитель закроет архимага от возможного удара стражей. Алые глаза предостерегающе блеснули, а по мощным кулакам пробежали золотые искры. Да уж, не хотелось бы доводить до драки. Фурр одним ударом может снести голову человеку, а терять людей Эстэн был не намерен. А в том, что дворецкий будет драться за своего хозяина, страж не сомневался.

– Память вас не подводит, найт Олдрэн, – ровно ответил Эстэн, протягивая архимагу разрешение. Но его забрал дворецкий, не позволив отдать хозяину напрямую. – У нас поручение председателя Совета Андаунны.

В глазах архимага сверкнул опасный огонек. Приняв документ из рук фурра, сперва взглянул на печать и острые линии подписи. Едва заметно дернул уголком губ.

– Даже так, – Олдрэн перевел взгляд на Эстэн, не спеша читать разрешение. Легонько взмахнув им в воздухе, скинул брови в легком недоумении: – И чем я обязан вашему визиту?

Чутье стража подняло голову, настороженно оскалилось.

Что-то было не так. По душу архимага пришел десяток стражей, от которых на всю ветвь разило защитными амулетами, а значит, и оружием. А он всем видом показывал, что лишь слегка удивлен. За то время, что фурр встречал и сопровождал гостей, архимаг даже не соизволил сменить домашнюю одежду на более официальную. Упустить такую возможность напомнить стражам, на кого они оскалились? Это не в духе Олдрэна. А он будто нарочно не подчеркивал высокий статус.

– Это касается дела чернокнижника, напавшего на Башню и ратушу, – насторожено наблюдая за архимагом, ответил Эстэн. – У нас есть все основания подозревать, что в вашем доме укрывается его сестра.

Краем зрения страж заметил, как дрогнули занавески на окнах третьего этажа соседнего дома. Но архимаг не накинул иллюзию, скрывая гостей от любопытных соседей. И это настораживало Эстэна ещё больше. Сейчас архимагу тоже была не на руку толпа газетчиков под воротами особняка. Но он, похоже, считал иначе.

Глаза фурра сверкнули огнем, а от его громогласного рыка зазвенело в ушах:

– Чушь! Найт Олдрэн никогда бы не впустил в дом гряз… – дворецкий осекся, вовремя вспомнив, что в Андаунне запрещено называть черных магов «грязными», – чернокнижницу!

Олдрэн поднял руку, бросив на слугу грозный взгляд, и фурр замолчал, послушно отойдя на шаг. Только после этого архимаг углубился в чтение разрешения.

Молчание затягивалось. Олдрэн настолько тщательно изучал каждое слово в документе, будто пытался намертво вбить их себе в голову. Длинные пальцы на мгновение сжали листок бумаги сильнее, чем нужно, слегка помяв его. Беззвучный, резкий выдох, и архимаг поднял глаза.

Эстэн ожидал любой реакции. От яростного нападения до возмущений и обвинений в клевете. Но не легкого смятения, отразившегося на лице архимага.

– В другой ситуации я бы предположил, что это глупая шутка, найт Эстэн, – протянул Олдрэн, неспешно складывая разрешение и возвращая его стражу. – Но подпись исты Лестии говорит об обратном. Могу я узнать, что за улики привели вас к выводу, что моя ученица – Сакора Рагор?

В голосе архимага прозвучало откровенное недоумение. И Эстэн даже поверил бы, если бы не одно «но»: он слишком хорошо знал, что это лишь маска. Искусная, отточенная годами тренировок маска, за которой Олдрэн скрывал истинные чувства. Вот и сейчас, приглядевшись внимательнее, страж заметил знакомые признаки: подбородок опущен чуть больше обычного, в углах губ появилась едва заметная сеть морщин, а в глазах нет-нет да мелькнет тень злости. Эстэн нутром чуял, что перед ним не обескураженный обвинением человек, а хищный зверь, загнанный в угол. И сейчас он хладнокровно просчитывал, как бы ловчее перегрызть охотнику горло.