Не хочу стоять на подстраховке и ждать, когда все эти идиоты поумнеют. Не хочу спасать чьи-то задницы от отсутствия мозгов в черепной коробке!

— Вега, прекрати! — грубо оборвали ее. Девушка скрипнула зубами в ответ на грозный тон отца. Огромным усилием воли проглотила рвущиеся наружу слова. — Мать права. Тебе следовало бы прислушаться. А не бросаться в крайности. Ты подставила свою группу. Ты можешь это понять? Да после такого тебя никто с собой брать не захочет. Как ты расти собираешься? Учиться?! Из-за тебя едва люди не погибли! Ты можешь это понять?! Вам повезло, что рядом проходили…

— Да сколько можно! — зарычала Халльвега вместе с драконом, который яростно полыхал внутри нее. — Когда уже до вас дойдет? Почему вы встаете на их сторону?! Это они не захотели брать в группу лекаря! Они, понимаете?! Я шла как воин! Я об этом сказала, предупредила их, как нормальных людей. Это им было жалко делить добычу еще на одного человека. Так почему вы ругаете меня?! Почему виновата я, если это они сделали глупость?!

— Да потому, что ты — лекарь! Прими это уже.

— Я не лекарь! — взорвалась Халльвега, когда очередная стена недопонимания возникла в их семье.

Впрочем, она никогда из их семьи не пропадала. Все два месяца упорно держалась. До того тоже была, однако до становления авантюристом не сильно мешала. Родители все надеялись, что блажь пройдет. Их неразумная дочь одумается.

— Ты — лекарь, Вега! — хором воскликнули ее родители.

От громогласного рева девушка запнулась и отчаянно замотала головой. На глаза невольно навернулись слезы. Обида, злость. Почему они ее не понимают?! Неужели так трудно понять, что она не хочет идти этой дорогой?

— Я не буду лекарем, — процедила дрожащим голосом Халльвега. Нервно смотрела куда-то за мозаичный рисунок на полу. — Никогда. Слышите? Я никогда не буду им. Я хочу сама отвечать за свою жизнь.

— Ах так?! — взорвался отец. К нему метнули от пола затравленный взгляд. — Так иди. Иди и отвечай сама за твою жизнь! Только учти, Вега, что грош цена ей, если ты не пойдешь по дороге лекаря. Это — твое признание. Все остальное — дурь, которая вбрела тебе в голову. Ты еще поймешь, как ошибалась. Только поздно будет. С тобой уже никто не хочет иметь дела после сегодняшнего! Я думал уговорить их, просить за тебя прощения. А сейчас понимаю, что ты — пропащий авантюрист. Иди же. Иди и отвечай сама за свою жизнь. Видеть тебя в доме не желаем больше!

— Да и пожалуйста, — нервно буркнула Халльвега, дернувшись в сторону двери мимо родителей.

Они не поймут ее. Никогда не поймут. Уперлись в свое понимание мира, и видеть дальше не хотят. А она не хочет быть, как Кагур! Хватит с нее этих сравнений, этих вечных слов и фраз о том, как она пойдет по его стопам. Какой умницей будет. Как он ее всему научит. А там, глядишь, и жизнь задастся. Ну, может, не получится так же хорошо, но хотя бы похоже.

Надоело!

Дверь хлопнула за спиной подобно грому. Халльвега сбежала по ступеням крыльца, быстрым шагом пересекла сад, выскочила мимо рассыпавшихся охранников на улицу. Здесь, зная, что из дома ее уже не видно, перешла на бег.

Мелькали улицы, размытыми пятнами сквозь невольные слезы пробегали дома и постройки их города. Люди, незамеченные девушкой, отскакивали сами с ее пути. В некоторых она врезалась. Один раз едва не получила сдачи. Повезло увернуться.

Сбежала так далеко, как только смогла. В самое захолустье возле северо-западных ворот.

Здесь под стенами приютились небольшие домики, больше похожие на коробки. Некоторые всего с тремя стенами. Укрыты кто во что горазд, на скорую руку, лишь бы от дождя спасало.

Она бывала здесь прежде. Проходила мимо, не сильно задерживалась. Родители не знали, конечно. Девушке ее уровня не пристало спускаться в трущобы к опустившимся, по словам родителей, авантюристам. Никчемные, бесполезные, безродные.

Сама Халльвега не знала, откуда здесь эти люди. Слышала всякое. Интересно было, но подойти близко опасалась. А сейчас терять особо нечего. Да и идти больше некуда. Шанс, что родители одумаются и вернут ее обратно, настоят на своем, сломают жизнь, был. Небольшой, но даже такой палкой гнал ее как можно дальше ото всего привычного.

Тенью прокралась возле стены и в одном из углов, где стена изгибалась в сторону, опустилась на землю. Только сейчас смогла выдохнуть свободнее. Кажется, никто на нее внимания не обратил и не заинтересовался. Кому она тут нужна?

Перед глазами плыли розовые облака. Халльвега запрокинула голову и наблюдала за спокойным течением времени.

В голове словно зацикленные звучали слова отца и матери. Что они понимают в ее жизни?! Не хочет она быть лекарем! Ну, не хочет и все тут. С души воротит от всех восстанавливающих чар, от авантюристов, которые лезут туда, куда не надо, не подключая голову.

Нет, ну разве она виновата в том, что случилось? Собрались в группу. Два воина, лучник, мага даже где-то нашли. И она. Сразу сказала, что она не лекарь, и идет как воин. Вон, даже меч есть.

Халльвега невольно пальцами нащупала клинок на боку. Практически бесполезная безделушка. Ну, так она и не собиралась никуда лезть. Посмотреть, попробовать. Впервые рискнула, можно сказать. Заранее предупредила обо всем. С ней согласились. Но — не взяли больше в группу никого. Идиоты. Живут по соседству, знают, к чему у нее предрасположенность. Да кому она нужна, эта воля богов?!

В итоге, пока могли, шли вперед. А тут полезли к берлоге матерого на вепря. Так этот едва их не задрал. Начали орать, требовать от нее лечебных чар.

Хрен им, а не лечение! Она заранее сказала, что не лекарь. Шла как воин. Пусть хоть треснут, не воспользуется своим проклятьем.

От зверя их защитник едва ноги не протянул. Удалось отделаться благодаря еще одной группе, двигающейся в параллельном направлении. Дотащили раненого парня до города, а там сразу у ворот его и подлатали.

Разумеется, тут же наехали на нее. Мол, почему не помогла, не полечила? Умеет ведь.

А вот дудки! Она предупреждала, что идет как воин.

Стоило сказать об этом, как тут же все начали кричать. Какой из нее воин, курам на смех. От ее меча одно название. Короче, полностью бесполезная без предрасположенности к военному ремеслу. При рождении показались задатки к лечению, пусть и лечит.

В конечном счете проводили под охраной в отчий дом. Ну, а дальше то, что случилось.

Халльвега вздохнула, наблюдая за