нервный срыв или что похуже. Поэтому она предпочитает помогать разыскивать тех, кто ещё натворит дерьма, чтобы этого дерьма становилось меньше, а не успокаивать каждую жертву шумной вечеринки, которую случайный, пьяный гость трахнул без согласия.

Её без пяти минут муж говорит, что она — маленький стóик. Но сама Вики втайне считает, что она — психопатка, которой просто недодали эмпатии, щедро компенсировав ту амбициями. Вот карьеризмом Уокер можно устелить целую магистраль, это правда. Получится отличная дорога прямиком в ад — крепкая, ладная, новёхонькая.

Виктория рассчитывает, совсем скоро та приведёт её в Чикаго.

В двадцать четыре она была понаивнее: получала свой диплом изящных искусств с восторгом будущего Дали, а то и Микеланджело, позировала перед объективом отцовской камеры, залихватски подкидывая магистерскую шапочку, хотела в музей Гуггенхайма в Нью-Йорке, в мадридский Прадо, в парижский Орсе, во флорентийскую Уффици, и не сомневалась, её работы однажды там выставятся. Но, как уже было замечено, мир несправедлив, поэтому, неделю спустя, покидая территорию Института Брукса и вывозя из студенческого общежития тонну тряпок и вещей, всё, где Виктория оказалась, было оксфордской больницей скорой медицинской помощи.

Компанию ей составили три раздробленных позвонка и его величество болевой шок.

— Уокер, — когда Мирайя увела свою подопечную, за стол плюхнулся Джейкоб Макграт. Джейкоб был детективом, оперативником. Джейкоб нравился Вики. И Джейкоб был женат. Пожалуй, это всё, что следовало знать о Джейкобе. — Что у тебя?

— Привет. Изнасилование.

— Звучит, как хорошая вечеринка, — он осклабился широченной улыбкой и тряхнул русыми волосами. Они слишком длинные для его профессии, не сомневались в отделе. Но в отделе не сомневались, что и Виктория слишком красивая для своей работёнки. Однако ж и она, и причёска Джейкоба здесь. — Ко скольки я приглашён?

— Ты придёшь с Лизой? Я позвоню Уиллу. Сообщу, что у нас намечается дружеская групповушка с наручниками.

— Лады-туды-сюды. — Мужчина покрутил карандаш в руках, явно собираясь что-то сказать. — Я как раз насчёт Уильяма. Он не обидится, если я не приеду на его мальчишник в Чикаго?

— Не обидится конечно, вы всего дважды виделись. — Её жених вообще не из обидчивых. Ещё один плюс к его многочисленным достоинствам. — Давай честно, солдат Джей, тебя туда пригласили из вежливости. Вы с женой заявлены в списке гостей, поэтому Уилл посчитал правильным свистнуть тебя на пацанский сабантуй.

— Ну и отлично. — Детектив собирался встать, но передумал и лишь поёрзал на стуле, — слушай, а ты?

— А что я?

— Ты девичник устраиваешь?

— Где, в Детройте? — Она прыснула, — у меня здесь знакомых два с половиной калеки, да и те — сплошь мужики.

Они тут все — заложники мёртвого города. Амбициозные ребятки из разных штатов, которых заманили огромным, жирным куском пирога. Просто никто не предупредил, что пирог просрочен и воняет безнадёжностью.

Вики, например, клюнула на квоту, открытую молодым специалистам. Криминальная обстановка Детройта была такова, что за неделю он перевыполнял годовой план всей Юты по количеству преступлений. Поэтому и копам, и врачам, и криминалистам, и учителям давали зелёный свет и всякие бенефиты, словно посудине прежде процветающего города ещё можно не дать затонуть, заткнув дыры их профессиональным тщеславием.

Детройт действительно некогда был могучей промышленной столицей штата Мичиган. Но это «некогда» датировалось годами задолго до самой Виктории. Раньше тут стояли автомобильные гиганты — Форд, Крайслер, Дженерал Моторс, — они выпускали свои блестящие машинки и создавали такое количество рабочих мест, что Дейтройт разнесло до двух миллионов жителей, как чирий. А потом грянул нефтяной кризис — сначала 1979-го, потом 2008-го, — заводы позакрывались, те, кто мог уехать, давно уехали, те, кто не мог, остались, а те, кому нечего было терять, превратили районы в гетто.

Но госбюджет США не бросал попыток спасти эту приграничную резервацию, вливая сюда деньги, сравнимые с десятком космических программ Илона Маска. А Уокер просто хотела откусить от подобной щедрости как можно больше, согласная получать тройной оклад в связи со службой на опасной территории.

Вот и пошла в программу «Ковчег», рассчитанную на год.

Это было два года назад.

— Тогда давай устроим тебе мальчишник. Я помогу. — Заговорщицки подмигнул Джейкоб. Он прибыл в город в рамках той же программы, ещё и супругу притащил, но лишь семь месяцев назад. — Твои яйца покрепче многих в этом кабинете.

— Неа, — отрезала Вики. Повеселиться она, может, не прочь, но ей двадцать восемь уже завтра, и по такому случаю криминалист намерена рвануть самолётом в калифорнийский Оксфорд на уикенд, ко всем своим студенческим товарищам. Там она проставится сразу по двум поводам — день рождения и будущий брак.

— Обещай подумать.

— Ок.

— Подумаешь?

— Уже подумала.

— И что решила?

— Неа.

— Сучка, — беззлобно подытожил детектив.

Уокер не любила, когда ей что-то навязывали. Иногда это помогало, иногда мешало, но это было в ней всегда и с этим требовалось смириться. Любая идея должна была приходить в голову к Виктории сама или находить там отклик, а не втюхиваться чужаками, словно товар коммивояжёра в дверях дома.

Кстати о доме. Отцовский дом она продала с год назад под недовольные шепотки соседей, едва завершилась пустая, безжизненная суета похорон и поминок Лайонела Уокера. Глиобластома головного мозга — злокачественная, неоперабельная, на поздней стадии, с метастазами по всему телу — от кишечника до пальто. Папа тогда пошутил, что собрал джек-пот на первом же посещении онколога и что зря игнорировал лотереи все эти годы, с таким-то везением. А она ничего не шутила, ревела белугой и понимала, что теперь останется одна. По-настоящему одна, а не так, как в общаге или на работе в другом городе.

— Макграт! — От дверей раздался зычный вопль. — Ты где шляешься?

— Блять. — Джейкоб сполз по стулу как можно ниже, словно за всей компьютерной техникой, высящейся перед Уокер, его огромный, чернокожий напарник Айк Бадди его не заметит. — Эта «Белоснежка» слишком идейная, — зашептал детектив, — помяни моё слово, сейчас подкатит и скажет: «Ирландская жопа, я только что был у Сандерса, патрульные вызывают подкрепление, погнали!».

— Ирландская жопа, — не прошло и пары секунд, как Бадди возник у стола, — я только что был у Сандерса, патрульные вызывают подкрепление, погнали! — Он повернулся к Виктории, — Вики-тики-тави, привет. Э-э-эм… а чего вы ржёте?

— Джейкоб смешную шутку рассказывал, — девушка утёрла слёзы, выступившие от хохота. — Привет, Айка-зазнайка.

— Поня-я-ятненько, — протянул афроамериканец. — Кароч, Вики-тики-тави, ты тоже собирайся.

— А я вам зачем?

— Свидетельница есть, но не мобильная. Бабка в доме напротив, сидит в инвалидном кресле. Проще к ней, чем её — к нам. — Он почесал кончик широкого, расплющенного, как у рестлеров носа. — И эта… патруль говорит, там