А вот теперь оказывается, что совсем скоро можно будет снова разводиться со спокойной душой. Бабушка об этом уже не узнает, потому что голос у нее совсем слабенький и какой-то такой далекий, словно она живет не в двухстах километрах от Питера, а за многие десятки тысяч, уже где-то совсем в других местах, откуда и связи-то с миром живых толком не бывает.

Едва положив трубку, Василиса забегала по квартире, собирая вещи, которые могут ей пригодиться в дороге. Был уже вечер, но ждать до утра она не могла. Ничего, ночью поезда тоже ходят. Доберется как-нибудь. Но что взять с собой? Неизвестно, на сколько она едет. Значит, нужна одежда. Удобная обувь. Лекарства для бабушки. Посмотрев на пакетик с лекарствами, который она машинально собирала, Василиса чуть снова не расплакалась. Какие уж там лекарства, если врачи дают бабуле от нескольких дней до пары часов. Не помогут уже никакие таблетки. И уколы не помогут. Вообще ничего не поможет.

Мужу Василиса даже не стала говорить, куда едет. Артем спал, приняв дозу своего излюбленного успокоительного – виски, и будить его Василиса не стала. Вряд ли он вообще заметит ее отсутствие, даже когда проснется. А если и заметит, так ему и надо. Пусть поломает голову, куда она исчезла. Пусть поволнуется. Может, повернется тогда у него в голове что-нибудь в правильную сторону. Захлопнув за собой дверь, Василиса закинула на плечо дорожную сумку и легко сбежала по ступенькам лестницы вниз.

Билет на вокзале ей удалось купить сразу же. Ее там словно ждали. И в кассу очереди не было. И поезд отходил всего через полчаса. Все так удачно сложилось, что Василисе даже стало казаться, что она успеет застать бабушку еще живой.

В дороге Василиса отвлеклась от мрачных мыслей. Она давно заметила, что в дороге вообще все неприятности переносятся как-то легче. Даже сердечная скорбь уступает под натиском новых впечатлений. Не случайно лучшим средством от депрессии или любовной хандры считается путешествие.

В общем, тосковать в дороге Василисе не пришлось. Неведомый дух, сопровождавший ее от дома, не оставил. Василисе удалось всюду успеть, даже если приходилось запрыгивать в отходящий транспорт в последнюю минуту.

Сначала она примчалась на вокзал, потом запрыгнула в поезд, потом пересела на автобус, а потом на попутке добиралась уже до дома бабушки. Было еще совсем раннее утро. На улицах было темно, но Василиса все равно попросила шофера высадить ее на центральной площади, от которой до дома бабушки надо было пройти пешком.

– А не боитесь? Темно. И фонари через один горят.

– Чего мне бояться? Я в этих местах выросла. Если какие злодеи и встретятся, исключительно свои, родные. Меня они не тронут.

И, закинув сумку на плечо, Василиса помахала шоферу и бодро зашагала вперед. До бабушкиного дома еще четверть часа хода, но тем лучше. Будет время, чтобы проветрить голову и собраться с мыслями перед встречей. В дороге-то все некогда было, а теперь на свежем воздухе и в ночной тишине самое оно.

Вот главная улица поселка, уходящая от памятника Ленину к бабушкиному дому. Никому здесь и в голову не приходило, что от памятника надо избавляться. К нему просто привыкли, он стал как бы частью пейзажа. Да и особой неприязни к Ильичу беспринципные люди в поселке тоже не испытывали.

Конечно, приход к власти большевиков нельзя назвать легким временем для нашей страны. И царя Николая с царицей Александрой они расстреляли. И мальчишку их – царевича Алексея – не пожалели. И девчонок, великих княжон, Ольгу, Татьяну, Марию и Анастасию, тоже загубили. Вечный большевикам позор.

Но народ наш незлобив, простили Ленину с его воровской шайкой и это.

Василиса и так шла нога за ногу, оттягивая страшный момент, а тут и окончательно притормозила. Что-то странное почудилось ей нынче ночью. Она встала неподалеку от Ленина, который сердито взирал на нее со своего возвышения. Он явно тоже не одобрял легкомысленное поведение Василисы. Вместо того чтобы строить светлое будущее для всей планеты, личной жизнью увлекаетесь, милочка, вот что читалось в его глазах.

В предрассветных сумерках лицо вождя пролетариата выглядело жутковато. Черты лица стали резче, глазницы совсем потемнели, и рука Василисы сама собой потянулась осенить себя крестным знамением. Но не донеся руки до лба, Василиса окаменела. С памятником творилось нечто невероятное. Он начал двоиться!

У него вдруг выросла вторая голова, потом появилась третья рука, а затем обозначились еще две дополнительные ноги. Причем эти ноги и руки вели себя очень странно, они не стояли ровно, а дрыгались и активно обвивались вокруг двух других ног и рук, ведущих себя очень прилично, как и подобает конечностям памятников.

– Мамочка! – прошептала Василиса.

На обеих ленинских головах были кепки, одеты двое вождей тоже были одинаково – помятые мешковатые брюки и расстегнутый плащ. Один Ленин остался стоять на своем обычном месте, зато второй спрыгнул на землю и двинулся в сторону автостанции. Шел он неторопливо, явно никуда не спешил. Заложив руки за спину, он по-хозяйски поглядывал по сторонам. Трудно было сказать, доволен призрак увиденным или нет. Того светлого будущего, которое дедушка всех октябрят пророчил стране, тут не случилось. Но зато и разруху, в которую Ильич и его пособники в итоге завели страну, тоже удалось ликвидировать.

– Что же это делается? – прошептала Василиса, наблюдая за прогуливающимся по площади вождем мировой революции.

Владимир Ильич внимательно рассматривал три стоящих в Карповке каменных двухэтажных здания, в одном из которых находился магазин и единственное в поселке кафе, в другом – администрация, а в третьем почта и все прочие сопутствующие жизни россиянина инстанции вроде паспортного стола, нотариуса, жилищно-эксплуатационной службы и прочих.

Фасады всех трех зданий были недавно приведены в порядок. Светло-персиковый, нежно-розовый и лазурно-голубой – эти цвета приглянулись администрации больше остальных.

Возле здания администрации, выкрашенного в голубой цвет, Владимир Ильич остановился и сделал неприличный жест, а потом смачно плюнул и вроде как даже выругался. Стараясь прогнать морок, Василиса зажмурилась и ущипнула себя за руку. Это помогло. Когда она снова открыла глаза и взглянула в сторону администрации, там уже никого не было.

Призрак памятника Ленину исчез, словно его и не было. Второй Ленин продолжал стоять на своем месте. Василиса с опаской взглянула на него. Конечно, она понимала, что человек это непростой, но чтобы настолько! И ведь бабушка не раз говорила, что в Карповке в последнее время происходит что-то неладное, но Василиса думала, что это речь о вороватости чиновников или о чем-то в этом роде.

– Святый боже, спаси меня, – прошептала Василиса на всякий случай. – Чертовщина какая-то.

Рысцой двинулась прочь от страшного места, то и дело оглядываясь, не преследует ли кто.

Вряд ли у Ленина была причина преследовать ее лично. Да и не заметил он замершей в тени Василисы. Агрессивным он тоже не выглядел. Что в администрацию плюнул, так это его право, но рисковать все-таки не стоит. Кто их знает, этих призраков. Да еще призрак-то какой нехороший, сколько невинных жизней из-за него загублено. Вдруг и на Василисину жалкую душонку позарится? Давненько человечинки не пробовал, небось проголодался.