- Ну что, я же говорила – женихаться приехал.

По двору бродили осоловелые от жары куры, в тишине, Таня слышала каждое слово чужого мужика и не знала, радоваться ей или печалиться.

С одной стороны, Тане было приятно сватовство взрослого, серьезного мужчины, с другой стороны, она и помыслить не могла, чтоб так рано оставить маму и уехать в другую деревню, в чужой дом. Она так и не появилась перед гостем, хмуро наблюдая из-за угла как он вышел и сел на лошадь.

- Ох, девка, где шляешься, ведь к тебе приезжал гость то. Где он тебя встретил то? Ведь из другой деревни.

Таня чувствовала себя виноватой, она не хотела замуж, но в деревне женихами не разбрасывались.

- С деньгами на учебу поможет, ты ведь учиться хотела. Сама знаешь наши обстоятельства. Ольга в большом городе, денег прорву надо. Так что думай сама.

Татьяна знала все семейные обстоятельства. Мать работала уборщицей в сельсовете. Они снимали угол у бабки, которая не только приютила их, но и выделила им полоску земли на огороде. Ни земли у них не было, ни дома, хотя родом были из этой деревни. Отец Тани был из семьи поляков-переселенцев. Женившись на местной девушке, он со временем уговорил ее продать родительский дом и землю. Не по сердцу ему был крестьянский труд, вот и отправилась семья Поспеловских в большой город Санкт-Петербург счастья искать. На тот момент в семье была уже дочь Ольга, Таня родилась в городе.

Петроград 1915 г.

Таня родилась в Санкт-Петербурге. Отец устроился работать на Путиловский завод, а мать подрабатывала, обстирывая соседей.

Таня узнала об этом, когда выросла, слушая рассказы матери о том, как прекрасно они жили в Петербурге. Большой, красивый город – это Таня совсем не помнила и очень сожалела. Она была слишком маленькой, чтобы отчетливо запомнить те блага, что они имели в городе. Она помнит большой дом, в повале которого они снимали каморку, тесноту и сырость от кипящего на плите бака. Мать стирала чужое белье, и тут же над плитой висели соседские простыни. Самое первое и четкое воспоминание – это огромная лохань с грязной, мыльной водой, стоявшая посреди кухни. Ее убирали только по большим церковным праздникам, мать ходила в церковь, но очень редко брала с собой детей.

На первом этаже жила швея, она работала на дому. Иногда мать заходила к ней поболтать, и Таня оказывалась в сказке. Ворохи лоскутов и обрезки кружев – вот с чем ей нравилось играть, она разглядывала эти лоскуты и представляла, какое платье или манто можно сшить кукле. Кукол у нее не было, иногда они с Ольгой ходили к витринам больших нарядных магазинов и рассматривали там вещи через стекло, замирая надолго и погружаясь в это созерцание как в теплую воду в лохани.

- Подрастешь немного – возьму тебя ученицей – смеялась модистка.

- Отец мечтает, чтобы девочки в гимназии учились.

- Знаешь пословицу? Загад не бывает богат. Лучше синица в руке, да и Танюше нравится с лоскутками возится, она вон уже куклу смастерила и иголку просит, чтоб платье ей шить. Знатная будут портниха, по всему видно – смеялась швея, а Евдокия только отмахивалась, но с надеждой посматривала на дочь.

Большой город сулил для ее дочерей большие возможности, в этот момент она благодарила Бога, что послушала мужа и хоть и боязно было, но оставила родную деревню. Муж неплохо зарабатывал даже по меркам большого города. Все изменилось в одночасье.

- Заноси, аккуратнее! Да аккуратнее, черти – командовал дворник Василий, распахивая дверь в их каморку.

Двое мужчин занесли отца и положили на застеленную кровать. Мать, стиравшая белье у печки, так и застыла, подняв руки над корытом.

- Дуня, ты не волнуйся, за доктором послал.

Дворник сочувственно сопел и крякал, в каморке сразу стало тесно и накурено. Таня ничего не поняла, ей было странно, что отец лежит на кровати в одежде, да еще днем.

- Что же это! – мать как заведенная повторяла одну и ту же фразу, утирая слезы. Потом явился доктор, еще какие-то люди, про Таню забыли до вечера. Она замерла в своем углу, удивляясь непривычному скоплению народа.

Отец так и не встал с кровати. Таня подходила к кровати и всматривалась в серое лицо. Она не понимала, зачем отец все время лежит и спит.

- Танюша, не беспокой отца, ему плохо.

- Он заболел?

Мать только молча отворачивалась и начинала плакать. Через несколько дней отца не стало.

*Поло́й "глубокая ложбина, где в половодье застаивается вода" (Мельников), арханг. (Подв.); ср. проло́й "вода между двумя реками в половодье", арханг.

Глава 2

Великий Устюг. 1930 г.

Издревле Север представлял собой край бесконечных, непроходимых лесов, где продвигаться можно было только по воде, а все развитие этого района было обусловлено наличием множества рек. На стыке крупнейших рек этого края — Сухоны, Юга и Северной Двины, располагался древний городок Великий Устюг. Именно сюда отправилась Татьяна на учебу. Выбор был не случаен, это самый юг Архангельской области и не так уж далеко от родных мест. Прошло несколько лет, но повзрослев, Таня все также скучала и тосковала по матери, и хотела быть к ней как можно ближе.

Таня шла по Набережной, руки безвольно висели, лицо заплаканное. Майское солнце припекало вовсю, но на Тане было плотное, коричневое платье, совсем не подходящее для такого теплого, почти летнего денька.

Самой красивой улицей города всегда была Набережная. Белоснежные, с золочеными куполами храмы, богато украшенные жилые дома, деревянная обшивка берега, придавали Набережной нарядный вид. С Набережной открывалась чудесная панорама на Сухону и на заречную сторону. Здесь же, на пристани, всегда стояло много судов: барж, пароходов, крытых лодок, а также дебаркадеров. Обычно, Таня любила прогуливаться по Набережной, любуясь на открывавшуюся панораму, но сегодня ей было не до любования.

- Танечка, что с тобой? У тебя вид расстроенный, что случилось?

- Ох, Федя, с мамой беда – едва выговорив эти слова, Таня залилась слезами и уткнулась в пыльную рубаху Федора. С этим пареньком они учились на одном курсе ветеринарного техникума. Таня – общительная и доброжелательная, дружила со всеми однокурсниками, но вольностей не позволяла. Сразу объявила, что