tesse

muinen palveltin cauan ja lesse.

Neite cumarsit Hemelaiset

seke Miehet ette Naiset.

Tapio Metzest Pydhyxet soi

ja Achti wedhest Caloja toi.

Äinemöinen wirdhet tacoi

Rachkoi Cuun mustaxi jacoi.

Lieckiö Rohot jwret ja puudh

hallitzi ja sencaltaiset mwdh.

Ilmarinen Rauhan ja ilman tei

ja Matkamiehet edheswei.

Turisas annoi Woiton Sodhast

Cratti murhen piti Tavarast.

Tontu Honen menon hallitzi

quin Piru monda willitzi.

Capeet mös heilde Cuun söit

Calevanpojat Nijttut ja mwdh löit.

Waan Carjalaisten Nämet olit

Epejumalat cuin he rucolit.

Rongoteus Ruista annoi

Pellonpecko Ohran casvon soi.

Wirancannos Cauran caitzi

mutoin oltin Caurast paitzi.

Egres hernet Pawudh Naurit loi

Caalit Linat ja Hamput edestoi.

Köndös Huchtat ja Pellot teki

quin heiden Epeuskons näki.

Ja quin Kevekylvö kylvettin

silloin ukon Malja jootijn.

Sihen haetin ukon wacka

nin joopui Pica ette Acka.

Sijtte paljo Häpie sielle techtin

quin seke cwltin ette nechtin.

Quin Rauni Ukon Naini härsky

jalosti Ukoi pohjasti pärsky.

Se sis annoi Ilman ja Wdhen Tulon

Käkri se liseis Carjan casvon.

Hiisi Metzeleist soi Woiton

Wedhen Eme wei calat vercon.

Nyrckes Oravat annoi Metzast

Hittavanin toi Jenexet Pensast.

Eikö se Cansa wimmattu ole

joca neite wsko ja rucole.

Sihen Piru ja Syndi weti heite

Ette he cumarsit ja wskoit neite.

Coolludhen hautijn Rooca wietin

joissa walitin parghutin ja idketin.

Menningeiset mös heiden Wffrins sait

coska Lesket hoolit ja nait.

Palveltin mös paljo muuta

Kivet Cannot Tädhet ja Cwuta[3].

Поэтический перевод (Автор Е. Г. Сойни)

Что за боги! Ложь и только —

всюду им служили долго.

Вот кому молились хяме,

наши женщины с мужьями:

Тапио зверя звал в чаще лесной,

Ахти с уловом спешил за волной.

Эйнемёйнен создал руны,

Рахкой зачернил диск лунный.

Лиеккио, дух зеленолистный,

обитал средь крон ветвистых.

Илмаринен сёк ненастье,

всем, кто странствует, на счастье.

Турисас нес победу рати,

охранял богатство Кратти.

Тонтту строг – хозяин дома.

Пиру всех склонял к плохому.

Съедали Капеет лунный рог,

род Калевы луга стерег.

Вот карельские лжебоги —

им служили в селах многих:

Ронготеус век от века

рожь дарил, а Пеллонпекко,

чтоб ячмень быстрее рос,

ворожил. А за овес

был в ответе Виранканнос,

за горох и репу – Эгрес.

Было место на земле

льну, капусте, конопле.

Кёндёс поле и пожогу

к севу сдабривал помногу.

Видим их неверье точно —

по весне, как сев закончен,

наливали чашу Укко,

каждому давая в руки.

Подносили Укко короб,

опьянели девы скоро.

И хозяйки, и прислуга

развлекали все друг друга.

Было много там позора,

пересудов, разговоров.

Рауни, жена Укко, вскипела,

когда Укко запыхтел снизу,

и вылилась на землю пена

и в воздухе заблестели брызги…

Кякри ведал способами всеми

приумножить скотье поголовье.

Мать воды сгоняла рыбу в сети,

Хийси помогал в звериной ловле.

Белок, зайцев на лесных привалах

Нюркес находил и Хиттаванин.

Неужели был народ умен,

раз таким богам молился он?

Видно, Пиру и какой-то грех

искушали верить в это всех.

Пищу относили на могилы,

плакали навзрыд, что было силы.

Умерших одаривали вдоволь,

чтобы снова выйти замуж вдовам.

Верили пням, звездам и луне,

и всему, что неизвестно мне.

Часть первая

Халтиа

Ei ole moata haltietointa,

eikä vettä vartietointa.

Karjalainen sananlasku

Нет ни земли без духа-хозяина,

ни воды – без хранителя.

Карельская пословица[4]

В верованиях карелов заметно особое поклонение силам природы и природным явлениям. У каждого места: леса, поля, земли и воды был свой дух – «халтиа».

В карельском списке Микаэля Агриколы исследователь Мартти Хаавио (1899–1973) выделяет двух халтиа: покровителя лесных просторов Хийси и хозяйку воды, водяную деву – Вэден Эмэ. Других мифических героев списка ученый считает божествами, поскольку в основе их образов он находит видоизмененные образы святых из христианских верований[5].

Халтиа жили по соседству с человеком – в амбаре, риге, бане, мельнице. Эти духи могли быть как женского, так и мужского пола. Но халтиа были не только духами места. Считалось, что у каждого человека есть свой личный халтиа – хранитель и помощник. Иногда его также называли «вартиа» (кар. vartija – страж, защитник). Такого помощника можно было призвать в разных непростых жизненных ситуациях. Например, к халтиа обращались, когда нужна была помощь, чтобы побороть болезнь или даже повернуть хворь на того, кто ее наслал.

В знаковые для человека моменты – на свадьбе, при рождении ребенка или перед смертью халтиа покидал своего хозяина. Тогда функцию защиты брал на себя человек, связанный с потусторонним миром, то есть колдун, знахарь, патьвашка (кар. pat’vaška – сват-колдун или ведущий свадьбу знахарь).

Карелы верили, что свою силу колдун приобретал от духов леса, озера, реки, обменивая душу на магический дар и магических помощников.

Считалось, что халтиа колдунов более сильные, чем халтиа простых людей, и они неизбежно участвуют в деятельности колдуна. Совершая магические обряды, колдуны использовали силу своих духов-помощников. В состоянии измененного сознания, транса, колдуны как бы становились одержимыми своим личным халтиа (по-карельски: haltioitui), отчего их магические способности существенно возрастали, тогда как без халтиа магические силы оставляли заклинателя.

* * *

Интересно, что этот дух являлся отдельной от человека сущностью, которую можно иметь и призывать, а можно и потерять. Например, сильно испугавшись, можно было остаться без своего халтиа. Людей подавленных, больных или боязливых называли «не имеющими личного халтиа».

Присутствие личного халтиа карелы связывали с обязательным наличием зубов у человека, потому что