— Приготовиться! — скомандовал шеф пожарных.

Машина резко затормозила у дверей монастыря. Они прибыли первыми, и, когда выпрыгнули из машины, волна нестерпимо обжигающего жара чуть не сбила их с ног. Перед их глазами бушевал ад. Не смолкая, надрывалась сирена. Огни освещали ночь, и в этом зареве по стенам домов ползли тени.

— Боже мой! — прошептал молодой пожарный.

Пластырь остановил кровь, но лицо новобранца покрывали бурые разводы.

— Чего стоишь, идиот? Разматывай шланги или катись к черту!

Пожарный, прикрикнувший на новичка, видел уже немало пожаров. Но такого, как этот, — никогда. От увиденного у него даже пересохло во рту.

Крест звонницы был охвачен языками пламени, которые, казалось, хотели проглотить его. Огонь — дикий, ненасытный зверь. Всякий пожарный это знает. Но что-то иное пробуждалось в этом аду, в этом пламени. Сейчас опытный пожарный и сам чувствовал себя идиотом. В его голове, словно заноза, засела мысль: «Есть что-то бесовское в этом пожаре», — и он ничего не мог с нею поделать.

— Быстрее, быстрее! — скомандовал он. — Наведите рукав туда! Нет, еще правее! Вы что там, все уснули, черт побери?! Огонь не должен перекинуться на другую сторону улицы!

«Или выйти из-под контроля», — хотел добавить он, но вместо этого сказал:

— Фред, немедленно вызывай подмогу!

И, словно желая придать убедительности своим словам, толкнул Фреда в плечо.

А сам побежал туда, где собрались уцелевшие. Все — монахини. Они с ужасом смотрели, как горит их дом. Он почувствовал к ним жалость, но ему было не до этого. Совсем не до этого.

— Кто-нибудь остался внутри?

Юная послушница, к которой был обращен вопрос, даже не взглянула на него. Он осторожно взял ее за плечи:

— Послушайте, сестра, вы знаете, остался ли кто-нибудь внутри?

Пожарный сказал это вполголоса, хотя ему хотелось схватить ее и хорошенько встряхнуть. Ответа не последовало. Оставив послушницу, он подошел к другой монахине и наконец услышал тонкий голосок:

— Мы ужинали. Это началось на кухне. Мы выбежали все вместе. Все сестры спаслись. Но… Дэниэл… Он не хотел уходить. Сестра Мэри и я бросились его искать, но он не хотел уходить. Он не мог найти свою розу.

— Где этот человек?

— Нам пришлось уйти без него. Мы не хотели умирать там с ним!

Монахиня начала всхлипывать, и пожарному снова пришлось сделать усилие, чтобы не сорваться на крик:

— Сестра, скажите мне, где Дэниел. Возможно, мы еще сумеем его спасти.

— Правда? — Послушница наконец отвела взгляд от огня и взглянула на пожарного.

— Да, может быть, шансы еще есть…

— Он был у себя. Позади обители. Не знаю, там ли он до сих пор.

Пожарный бегом вернулся к машине, схватил кислородный баллон и переносной огнетушитель.

— Две группы уже выехали, скоро будут на месте, босс, — отрапортовал пожарный, только что вылезший из машины.

— Хорошо. Помоги Джонсону и Петерсу с рукавом. И смотрите, чтобы…

— Чтобы огонь не перебросился через улицу? Я знаю. Вы куда?

— Там остался человек.

Пожарный посмотрел на горящее здание и сказал боссу:

— Скорей всего, он уже мертв.

— Возможно. Делай то, что я тебе говорю.

Шеф пожарных побежал ко входу в монастырь. Обернувшись, крикнул:

— Вызовите «скорую помощь»! Если не вернусь через пятнадцать минут, не ищите меня. Это приказ.

Он подумал о двух своих сыновьях и почувствовал непреодолимое желание повернуть назад и никогда не входить в этот ад. Не так-то просто жертвовать собой ради другого. Совсем не просто. Языки пламени, казалось, вызывали его на бой. Они рвались из оконных проемов сквозь пелену черного густого дыма. Пол был устлан пеплом, головешками и битым огненно-красным стеклом.

И тогда он зашептал почти забытую молитву, которой еще в детстве обучила его мать. Увы, Господь не услышал его молитвы. Он был слишком далеко отсюда. Намного дальше, чем пожарный Джозеф Нолан мог себе вообразить.

Он решил обойти здание с левой стороны, где пламя было не таким сильным. Следовало двигаться быстро, но осторожно. Один неверный шаг — и двое детей могли остаться без отца. В такие моменты Нолан спрашивал себя, почему он пошел в пожарные. Но если хочешь остаться в живых, нужно гнать эти мысли прочь, держаться подальше, насколько это возможно, от окон, следить за карнизами и звонницей, которая… боже правый… готова обвалиться в любую минуту.

Он не выпускал воздух из легких, пока не добрался до заднего двора. И лишь тогда перевел дух. Еще немного, и защитная одежда могла загореться. По крайней мере так ему казалось. Пот лил ручьем. Край тесной кислородной маски резал лицо. «Пожарные тоже боятся», — подумал Джозеф. Но отступать было поздно. Он добрался до задворков.

Там была постройка, о которой упоминала послушница. Деревянная крыша, выложенная черепками, напоминала сейчас гигантский костер — пугающий и в то же время завораживающий. Наверное, этот Дэниел уже покойник. Ударом ноги пожарный вышиб дверь. Дым застилал глаза, и невозможно было хоть что-то разглядеть. Огни ползли по потолку, словно ласкали дерево, прежде чем пожрать его. Джозеф зажег карманный фонарик и вошел в жилище.

— Дэниел!

Ответа не последовало.

Громкий скрип заставил сердце замереть. Пожарный бросился на пол. Кусок горящей балки, рухнув с потолка, ударил его в спину. Жилет загорелся. Огнетушитель откатился куда-то в сторону. Джозеф извивался, чтобы выбраться из-под балки и потушить пламя, но напрасно. Он заскрипел зубами от боли, избавляясь от жилета и баллона со сжатым воздухом, чувствуя, что вот-вот задохнется. Сорвав с лица бесполезную теперь маску, он несколько раз глотнул зловонного дыма и скорчился в приступе кашля. Волна тошноты подступила к горлу. Если бы его спину не защитил кислородный баллон, балка раздробила бы ему позвоночник, но от удара разбился клапан, и баллон стал непригодным.

— Дэниел!

Дым сгущался. Глаза слезились. Кашель сгибал пожарного пополам. Нижний этаж был охвачен огнем. Джозеф почувствовал себя загнанным в угол. Каждой клеткой своего существа он желал сейчас убежать. «Дэниел ушел или уже мертв», — говорил ему разум.

— Где… ты, — прокашлял Джозеф, — черт тебя подери?!

Что-то шевельнулось под кроватью, едва заметно колыхнулись простыни. Пожарный подобрался к ней, уворачиваясь от огня и бросая боязливые взгляды на потолок, который мог рухнуть в любую секунду.

Дети забиваются под кровать, когда им страшно… Он нагнулся и откинул простыни. И увидел большие, до смерти напуганные глаза. Под кроватью прятался старик.

— Мы должны выбираться отсюда! — крикнул пожарный.