А те люди, чей возраст явно был больше школьного, сейчас лишь бессмысленно таращились в пустоту. И те, кто кто этого набил себе пасть обрывками кожи и все остальные. Потерянно повернувшись в разные стороны или подняв мутные глаза к низкому серому небу, примерно десяток взрослых выглядел так, словно они уже довольно долго жили на улице. Ввалившиеся глаза и щёки, рваная грязная одежда, повисшая на тощих телах. Давно нечёсаные волосы и бороды. Совсем как у меня, кстати…

Но никто из молчащих подростков почему-то сейчас не обращал на этих людей ни малейшего внимания. Все насупленные взгляды были прикованы только ко мне. И тревога в этих глазах постепенно нарастала, как и лёгкий шум, который я поначалу принял за шелест желтоватых листьев. Но, как оказалось, это был шёпот целого хора детских и подростковых голосов:

— Это чё…

— Бля-а-а…

— Еба-а-а-а…

— Да ну его нахуй…

— Стопэ! — После этого сильного окрика шум резко стих. Только откуда-то издалека продолжал доноситься непонятный ритмичный шелест. — Вы чё, мелочь⁈ Жору какого-то зассали шоль⁈

Неуверенный шумок вновь пробежал по толпе, которая окружала меня и молчаливых бойцов. Не меньше сотни. От подвижных пятиклассников до долговязых выпускников. Только, кажется, ни одной девчонки…

— Да это же… — Один тощий щегол из этого оцепления всё-таки подал голос, озадаченно ковыряясь в лохматом затылке. — Это же…

И хотя он почему-то так и не решился закончить фразу, все остальные его явно поняли:

— Точняк…

— Прям как тот чухан рассказывал…

— С Москвы?

— Ага…

— Пиздец…

— Чё, бля⁈ — Всё тот же властный басок снова резко пресёк все тревожные перешёптывания. — Ну-ка…

Толпа малолетних оборванцев расступилась, охотно пропуская вперёд обладателя этого голоса.

Высокий парень явно питался лучше окружающих. Плечистый поджарый здоровяк и одет был гораздо лучше остальных. Хотя тоже довольно странно — словно собирал свой костюм по армейским и спортивным магазинам. Разнообразные налокотники, наплечники и бронепластины на теле и ногах почти полностью были выкрашены в чёрный. Хотя краска уже обнажила оригинальную расцветку в тех местах, где эти доспехи приняли на себя чьи-то неслабые удары.

Лицо под надвинутой на глаза вязаной шапкой тоже несло на себе немало боевых отметин. Рассечения, ссадины, порезы — ему явно было о чём при случае прихвастнуть.

В руках сурового крепыша оружия не было. Только пыльная пластиковая бутылка, до половины наполненная уже знакомой зелёной жидкостью.

— Да какой же это… — Парень почему-то тоже осёкся. Явно не закончив мысль, он тут же перешёл к следующей. — Тот же ростом три метра! И ручищи, как у прыгуна! А этот… — Презрительный взгляд вернулся на меня. — Доходяга какой-то…

— Смысь, «доходяга»! — Этот голос тоже явно был смелее остальных. Но его обладателя я ещё не видел. — Ты зырь, чё творит!

— Да чёт он вон уже задыхается… — Двинув в мою сторону подбородком, здоровяк почесал на нём свежий шрам. И глянул на меня уже с откровенным презрением. — Водички хошь?

С этими словами он резко сжал бутылку — так, что чуть закрученную пробку сорвало с резьбы пенистой зелёной струёй. И она едва не окатила меня с головы до ног, если бы тело не среагировало на угрозу всё так же стремительно, как и раньше. Лишь несколько капель попали на одежду и лицо. Сладковатый вкус…

«Тархун» — популярный на территории бывшего СССР газированный напиток. Изготавливается на основе экстракта драконовой полыни…

Прежде чем я смог вспомнить, откуда вычитал эту промелькнувшую в памяти строчку, остальные взрослые вдруг резко перестали быть совершенно безучастными к происходящему. Большинство без затей бросилось прямо в слякоть — туда, где пролилась основная часть странного напитка. Упав на колени, люди начали натурально жрать под собой землю, жадно запихивая в рот пахнущую травами сладкую грязь.

Но парочка каких-то тощих стариканов заинтересовалась именно теми каплями, которые попали на меня. Клацая фарфоровыми зубами, они немедленно потянулись ближе. И рефлексы снова оказались молниеносны — после пары коротких движений, один старик уткнулся лицом в лужу, а второй смотрел в небо. Оба — мёртвые.

— Еба!.. — Удивлённо выдохнул здоровяк, наблюдая такой поворот событий и шей.

Однако остальные облезлые мужики рядом со мной на этом не успокоились. Быстро проглотив всю ту землю, на которую пролилась хотя бы капля зелёной газировки, они поднялись обратно на свои пошатывающиеся ноги. И, дёргая перемазанными в слякоти носами словно собаки, почуявшие корм, они начали неуклюже разворачиваться в мою сторону.

— Га-а-а-а… — Плотоядно протянул какой-то чернявый бородач. И вдруг резко бросился вперёд. — Гра!

Шлёпнувшись туда, где я стоял только что, мужик тут же схлопотал пяткой по хребту. От удара в его затылке что-то глухо щёлкнуло. И обмякшее тело осталось валяться в грязи уже навсегда.

— В-в-я-а-а… Агх! — Очередной бомж отправился в слякоть следом за своим приятелем после короткого броска. Но, прежде чем я успел перебить хребет и ему, на обеих руках повисло по новому противнику и кто-то схватился за ноги. Причём, если этих уродов прежде всего привлекала испачканная в газировке одежда, то зубастого мужика, который прыгал на меня спереди, явно интересовало лицо.

Его колено тут же выгнулось в неправильную сторону после удара. Но, утробно хрюкнув, бомж в это же время рванулся вперёд. И тогда выяснилось, что у моего тела не только хорошая память, но и неплохое воображение: прежде чем жёлтые зубы сомкнулись на моём носе, я подался вперёд, пригнулся и сам впился в глотку противника.

Конечно, человеческие зубы — это далеко не капкан из звериных челюстей. Но резцы тоже достаточно острые, чтобы прорезать кожу. А клыки — достаточно длинные, чтобы зацепиться за сосуды. И порвать их обратным движением шеи.

Сразу после этого у меня получилось выскользнуть из собственных рукавов и легко опрокинуть остальных неуклюжих противников в грязь. Я вывернулся и сплюнул чужую кровь с обрывками кожи, пытаясь восстановить дыхание. Оно, похоже, совсем не успевало успевало за взрывной работой мышц. И, глотая воздух, я пока толком не мог сказать ни слова.

Суровый пацан вновь встретился со мной взглядом. На сей раз в его голосе уже не было прежней уверенности и силы:

— Хм-м-м… — Парень ухмыльнулся и опустил глаза на одного из взрослых бомжей, который валялся в грязи прямо перед ним, пытаясь проглотить последний кусок размочаленной полторашки. — Это…