концепции мораль — это сфера слепых аффектов, которые должны мотивировать онемевшую толпу к фанатической ненависти и агрессии по отношению к врагу, указанному лидером.

В-шестых, идеология Дмитро Донцова достигает высшей кульминации, своего специфического практического воплощения в идее «творческого насилия» (определение самого Донцова). Как бывшему марксисту, ему были известны правила революционного социализма; он также разделял марксистские убеждения о том, что реальные изменения в социальных отношениях требуют использования физического насилия и террора во имя «высокой цели и соображений». Не случайно затем свои размышления о творческом насилии он начал со слов: «Без насилия и без железной беспощадности ничего не было создано в истории»[9]. Примененный к идее «творческого террора» иррационализм был направлен на достижение своего рода автоматизма в действии так называемой «массы», из которой заранее должна была выйти инициирующая группа с властвующим над ней одним вождем[10].

Украинский национализм в течение короткого времени прошел от стадии робких теоретических «проб пера» и подражаний до разработанной идеологии интегрального национализма Донцова, от первых попыток в организационном плане применить эту идеологию на практике к фазе собственно террора, применявшегося к гражданам польского государства до Второй мировой войны. Это прекрасно излагается в монографии Люцины Кулиньской «Террористическая и диверсионная деятельность украинских националистических организаций в Польше в 1922–1939 гг.»[11]. Тем не менее, кульминацией террора и насилия, применявшихся украинскими фашистами, называемыми «бандеровцами» по имени их предводителя — Степана Бандеры (1909–1959), было «Кровавое Воскресенье» в июле 1943 года на Волыни. Именно в этой части Украины наступил апогей насилия, поскольку этот регион был одним из малонаселенных регионов довоенной Польши, с относительно низкой долей жителей польской национальности (17 %), которые проживали в разных местностях, что облегчало их уничтожение. Это население более пяти столетий проживало с украинским населением в большой гармонии, поэтому на момент нападения они были совершенно не готовы противостоять вооруженным бандам УПА, часто их соседям, нападавшим на польские дома около двух часов ночи. С Волыни геноцидарные акты террора распространились также в юго-восточных регионах Польши до западных Бещад.

Описания преступлений, совершаемых бандеровцами, которые предоставили нашему вниманию сами очевидцы, переполнены невообразимыми актами зверской жестокости. То, что до сей поры вызывает ужас при выслушивании последних свидетелей этих тяжких преступлений — мне самому приходилось слушать такие рассказы в детстве, поскольку семья матери родом из Кресов — это непостижимая для нормального человека жестокость, с которой причинялись страдания невинным людям, прежде чем их лишали жизни. Хотя более двадцати лет меня интересует рационализм в философской мысли (Декарт, Лейбниц, Вольф), для меня совершаемые бандеровцами варварства превышают возможность их понимания и объяснения. Тем не менее, я должен сказать, что явлению бандеровщины присуща некая пугающая логика. Благодаря постулируемой Донцовым иррациональности, украинские националисты как более семидесяти лет назад в польских Кресах, так и сегодня, сжигая заживо в Одессе десятки беззащитных людей, с самого начала были лишены разума и адекватного понимания реальности. Догматизм и националистический коллективизм полностью лишил их воли и личной автономии. Вытекающая из фанатизма беспощадность окончательно ослепила бандеровцев, а аморальность лишила их остатков совести. В завершение всего постулат «творческого террора» непосредственно толкал их на преступление. Не последнюю роль в этом деле сыграла активность украинских греко-католических архиепископов: Андрея Шептицко-го, Иосифа Слепого и Иосафата Коцидловского, которые не только сотрудничали с германскими нацистами, но и открыто сакрализиро-вали преступления, совершенные украинскими фашистами.

Польская исследовательница геноцида в Кресах Эва Семашко, которая совместно с отцом, Владиславом Семашко, издала монументальную монографию, посвященную явлению геноцида на Волыни[12], на открытых лекциях часто говорит о феномене одержимости среди членов УПА, а преступления определяет как «сатанизм». Характерным является тот факт, что апогей геноцида состоялся именно в воскресенье 11 июля 1943 года, а убийства совершались во время мессы. Нередки случаи, когда на глазах паствы во время мессы убивали священников, разрубая им голову топором, тогда как остальных участников жгли заживо. Эти преступления своей жестокостью далеко выходят за рамки обыденного разума и характеризуются не только уголовно-правовой и этической стороной, но имеют также и глубокое богословское измерение, которое ждет адекватного описания и объяснения.

Сегодня мы должны извлечь урок из истории, для того чтобы эта кровавая бойня не повторилась. Необходимо не только узнать факты, но и причины. История — это серия причин и следствий, поэтому именно такое изучение исторического прошлого разрешит понять и правильно интерпретировать последние события на Украине. Историческая правда о жертвах украинского фашизма, рыдания и крики наших близких, замученных ночью, приказывают нам применять все доступные действия, которые не позволят повториться прошлому в настоящем и в будущем. Никто и ничто не может освободить нас от исполнения этого приказа. Если мы допустим, что бандеров-щина снова станет причиной нового геноцида, ни перед Богом, ни перед историей нам не найти оправдания.

Передаю в руки русского читателя книгу, в которой он сможет найти разнообразный материал, написанный очевидцами преступлений, историками, политологами, прокурорами, а также теоретиком литературы, писателем и историком философии. Как редактор, я искренне радуюсь, что эта работа может стать интересной русским читателям и будет способствовать углублению понимания все еще малоизвестного факта из истории Второй мировой войны. Но я не хочу, чтобы часто пугающие происшествия той истории вызывали у читателей чувство пессимизма. Даже в те варварские времена были случаи подлинного героизма, которые были глубочайшим свидетельством евангельского учения и обычной человечности. Я сам совсем недавно узнал о том, что большая часть моей семьи выжила в Кресах благодаря тому, что в последний момент украинский сосед, рискуя своей жизнью и жизнью своей семьи, предупредил их о надвигающейся бойне со стороны местных бандеровцов. Я также не могу не согласиться с Аристотелем, который более двух тысяч лет назад писал, что «правда и справедливость изначально имеют в себе больше силы, чем их противоположности»[13].

Богуслав Пазь

22 ноября 2014 г., Вроцлав

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО

Прошло уже более семидесяти лет с начала процесса уничтожения польских Кресов, земель Юго-Восточного пограничья. Результатом данного процесса стало физическое истребление большой части польского гражданского населения (такая же участь ждала население армянское, еврейское и чешское население), жившего на этих территориях в течение почти семи веков, а также практически полное уничтожение польской материальной и духовной культуры этих мест. Насколько вопрос масштаба преступлений, совершенных немецкими и советскими властями на территории Польши может считаться относительно изученным и