слова. Казалось бы, постоянство – залог стабильности, но мне хотелось большего. Хотелось новых открытий, знаний, умений. Спокойные будни – это не для меня. Слишком быстро становится скучно…

Только я подумала о том, что стоит скорее уносить ноги из этого городка, как произошло нечто неординарное. Необычное для такого привычного утра на рынке.

– Авелина! Авелина, ты-то мне и нужна! – почти бегом направлялся ко мне запыхавшийся пекарь.

Дядюшка Грэг держал свою булочную в самом конце рынка вот уже тридцать шесть лет, но я еще ни разу не видела, чтобы он оставлял свое рабочее место посреди дня. Тем более что покупателей на рынке в это утро было предостаточно.

– Я уже боялся, что придется бежать за тобой в «Черную Орхидею», – остановился он подле меня, сгибаясь, будто под тяжестью.

«Черной Орхидеей» называлась наша лачуга, что размещалась на перекрестке двух центральных улиц. Это имя значилось на вывеске еще с тех пор, как мама только-только начала заниматься контрабандными перевозками. В основном заказы поступали от простого люда, но частенько к нам заглядывали и аристократы, чтобы подкинуть задачку, кажущуюся невыполнимой. Но только кажущуюся.

Для мамы достать редкий яд или привезти цветы, что растут лишь раз в году, было делом, конечно, не пустяковым, но вполне выполнимым. Ее команда повидала на своем веку немало городов и островов, что никогда не были начерчены на картах. Несколько раз в году она брала с собой и меня. Я гордилась тем, что помогаю ей, но в последнее плавание она меня не взяла.

– Что случилось, дядюшка Грэг?

– Беда случилась! Только ты мне можешь помочь! Пойдем. Да скорее, скорее! По дороге все расскажу.

С какого именно дня это началось, я бы сейчас даже и не припомнила. Так повелось, что, если у кого-то что-то пропадало или еще какая беда приключилась, принято было в первую очередь звать меня, а уже потом стражников. Слух о том, что у меня имеются уникальные способности, разошелся по городку очень быстро, и каждый первый мог лично подтвердить его, припомнив, как когда-то я ему помогла.

Вот и сейчас снова меня позвать решили. Дело-то деликатное. У булочника прямо из чулана дрожжи пекарские пропали. Да не пакетик, и даже не два, а целая коробка, которую ему только-только привезли из королевства, что находится далеко на севере. Дядюшка Грэг эту контрабанду почти два месяца ждал, пока наши работники в очередном путешествии по северным морям были.

Что уж там за дрожжи такие волшебные, лично мне до сих пор было непонятно, да только пирожки, испеченные по новому рецепту, пришлись к императорскому двору, а потому уже завтра дядюшку Грэга с широкой императорской руки ожидало открытие новой лавки – прямо в центре столицы. А тут такая беда приключилась!

– И ведь понимаешь, Лина, я чулан-то этот на ночь запираю, а ключ только у меня. Но замок на месте был, когда я утром на первый этаж спустился. Никто его не ломал, вскрыть не пытался, иначе защита магическая сработала бы. Я еще в прошлом месяце потратился, потому как знал, что дорогие продукты там хранить буду.

– Я посмотрю, но ничего не обещаю, – со вздохом ответила я, а мы уже подходили к булочной.

– Конечно-конечно. Ты, главное, посмотри, а дальше уж стражники сами.

Поставив по-прежнему пустую корзинку на прилавок, я отправилась вслед за пекарем в рабочие помещения, в дальнем конце которых скрывался тот самый чулан. Опасливо оглянувшись по сторонам, дядюшка Грэк достал из-за пазухи ключ на веревке и отворил неприметную дверь, чтобы я могла как следует рассмотреть место преступления.

– Вот здесь коробка стояла. На самой верхней полке, – кивнул мужчина на стеллаж.

Внутрь я не заходила. Бегло изучив крохотное помещение, запомнила все детали и принялась осматривать пол, бесстыдно присев на колени у самого порога.

– Человек был невысокий, – произнесла я вслух, вглядываясь в деревянные полы.

– Это еще почему? – с интересом поинтересовался пекарь.

– А потому что коробку достать не мог. Скорее всего, использовал… а вот это ведро и использовал, – кивнула я на пустое ведро, что стояло под стеллажом. – Но даже с этим ведром роста не хватало, а потому открытая коробка перевернулась. Один или несколько пакетов от удара лопнули и открылись. Здесь между досками в щели забились белесые частички, а еще ровный полумесяц из частичек остался за ведром, а это значит, что вор, спешно вернув ведро обратно под стеллаж, подметал здесь, стараясь скрыть следы.

– И кто же это? – выразил мужчина нетерпение.

– А этого я сказать пока не могу, но это явно кто-то из тех, кому доступ в этот дом разрешен, раз следов взлома не осталось. Если дело было ночью, то в подозреваемых все, кто живет в этом доме. Кто еще имел доступ к ключу? – поднялась я с колен, отряхивая платье.

– Никто. Ключ только у меня, и я его с себя никогда не снимаю! Все, я знаю, кто это! Это мальчишка-поваренок. Он живет в каморке на первом этаже. Ну я ему сейчас! – Дядюшка Грэг развернулся, уже собираясь привести приговор в исполнение, но я успела схватить его за руку.

– Погодите. У нас нет прямых доказательств. Давайте пока разберемся с ключом.

– Ключ только у меня!

– Значит, это не мог быть поваренок. Он ведь не мог прийти к вам ночью и снять с вашей шеи ключ, оставаясь при этом незамеченным? Не мог.

– Не мог, – эхом повторил пекарь. – Но не жена же!?

– Навряд ли. Зачем ей? Да и поваренку незачем. Здесь должен быть личный мотив. И потом… Дядюшка Грэг, а где запасные ключи?

– Какие запасные ключи? – нахмурился мужчина, будто совсем меня не понимал.

– Ну как же? Вы замок у мастера Ловаса заказывали?

– Конечно, – согласно кивнул пекарь.

– Ага. Значит, у вас должны были остаться запасные ключи. Мастер Ловас всегда изготавливает три одинаковых ключа. Это его отличительный знак, – улыбнулась я, понимая, что иду в верном направлении.

– А ведь точно! Я их положил… Я их положил… – заходил он кругами, привлекая к себе внимание пекарей. – Я их положил в вазу в своем кабинете! У меня там хранится всякая мелочевка!

– Отлично. А кто мог свободно зайти к вам в кабинет? – подбирались мы к самому интересному.

– Только жена и дочка.