О да, сообщил, поганая ты рожа.

— Конечно. — Расти театрально и совершенно не к месту рассмеялся. — Разве ты не видишь радости на ее лице?

— И кого же она выбрала? — Я почувствовала на шее горячее кислое дыхание.

Он подошел слишком близко. Ближе, чем дозволено. Захотелось зарядить коленкой в пах. Но я замерла на одном месте в надежде придумать пути отхода. Мне все еще никто не помешает сбежать. Надо просто выждать момент…

— Молчит, — продолжил отчим беседу с сыном, будто бы меня и не было в комнате.

— Отец, смотри, что я нашел. — На стол Расти приземлился красный мешочек с вышивкой, звякнули монетки. Все внутри меня оборвалось… Те деньги, что я откладывала на побег. — Мне кажется, она не достойна выбора, ведь эта дрянь наглейшим образом нас обворовывала!

— Я не обворовывала! — Мне настолько обидно было слышать это обвинение, что я сорвалась на крик. — Я скопила! Заработала!

— Ты-то? — мерзкий смех Гайлса. — Заработала? Не смеши. Разве что телом приторговывала.

Его рука вальяжно переместилась на мою спину, а уже через секунду опустилась ниже. И ниже…

Знаете, когда чайник, поставленный на огонь, закипает, он начинает свистеть. И в тот момент я почувствовала себя таким вот чайником. Но вместо свиста с губ сорвалось что-то среднее между рыком и возмущенным, даже истеричным визгом. Я даже не знала, что способна издавать подобные звуки.

Рука сама собой отвесила братцу пощечину. Да так, что даже ладонь заболела — словно я дотронулась ей до горячей чугунной сковородки.

Комнату заполнила тишина — никто, да и я сама, не ожидала, что я на такое способна. Но злость поспешно отходила на второй план, уступая гласу рассудка.

— Ты сумасшедшая? — Первым голос подал, как ни странно, Гайлс.

Он едва ли не выплевывал каждую букву, в его глазах плескалась такая жестокость, что на мгновение мне показалось, что он меня ударит.

Я промолчала, перевела взгляд на Расти. Ох, как мне хотелось стукнуть и его, но в то же время я прекрасно понимала, что еще несколько дней моя судьба в его руках.

Впрочем, что бы я ни делала, как бы ни старалась себя проявить, заставить отчима нормально к себе относиться — тщетно. В каждом своем решении, которое касалось моего будущего, он всегда руководствовался лишь собственной выгодой.

— Да, до бракосочетания нам придется поучить тебя хорошим манерам. Манерам, достойным невесты сына барона Мола. — Расти зацокал языком.

— Запереть ее в свинарнике? — Братец с готовностью вцепился мне в руку. Да так вцепился, что, я была в этом уверена, там останутся синяки.

— Зачем в свинарнике? — Ярко очерченные брови отчима — только я знала, что для такой формы он пользуется угольком, — взметнулись вверх. — Неужели ты хочешь, чтобы от твоей невесты в день вашей свадьбы пахло как от свиньи?

Его невесты?! Значит, решение уже было принято. А выбор… Кто бы мог сомневаться, что он лишь иллюзия. Прекрасно. И если отбросить эмоции в сторону, то вполне логично, что мне подсунут именно Гайлса. Гэлла со всей его непроходимой тупостью можно пристроить повыгоднее.

— В подвал? — Гайлс даже потянул меня на себя.

Ладонь вновь зачесалась, но в этот раз не от горящей боли, а от желания добавить.

— Да, пожалуй. — Отчим откинулся в кресле и вальяжно положил ноги на стол. Мерзкая рожа, мерзкий человечишка — мне казалось, что в нем мерзкое совершенно все, от кончиков волос до пят.

— Отпусти меня. — Я не узнавала свой голос. Он был пропитан холодной неприязнью. Но, разумеется, братец меня не послушал потянул еще сильнее. — Я верно понимаю, что появились какие-то проблемы с владением «Черной Орхидеей» и именно поэтому вы хотите поскорее породниться с наследницей?

На секунду… Казалось бы, всего на какую-то секунду, но Гайлс замешкался, а острые носы ботинок Расти дернулись.

— Девочка, — вах, какой тон – покровительственный, наигранно заботливый, — твоя мать завещала «Черную Орхидею» мне, а не тебе. Ты видела бумаги.

Ничего я не видела. Завещание держалось в сейфе в этом самом кабинете, вот за той картиной с изображением черной орхидеи — как символично! — код от которого сменился сразу после того, как стало ясно, что мама не вернется.

Но сама реакция лишний раз подчеркивала, что я права. И лишний раз ставила меня перед выбором. Вступить со всем трио Мол в неравную борьбу – выставить их из дома, обратиться к законникам, отвоевать «Орхидею» обратно и продолжать вести семейное дело. Или… Или сбежать.

Я почти не сомневалась, что у меня получится оставить этот город. В последний год он казался мне рутинным, люди поверхностными — тут совершенно ничего не происходило!

Но… «Черная Орхидея» — это старшая дочь моих родителей. Они любили ее, заботились о процветании, каждый из них вложил в нашу «лавку по исполнению желаний» — так ее иногда называла мама — кусочек души. Могу ли я оставить ее?

— Ты вообще слышишь?! — Резкий оклик, и меня вновь потянули за руку. Видимо, я снова отключилась от реальности. Этот навык я получила за последний год, так мне претили все высказывания дорогих родственничков, что я с легкостью могла пропустить все, что они говорят, мимо ушей. — Пойдем, говорю! Иначе понесу на плече.

Гайлс еще сильнее сцепил пальцы на моей руке. Я попыталась дернуться, вырваться, но низкий грузный братец держал крепко. Стоило нам только переступить порог кабинета Расти, как я увидела еще двоих амбалов, которые работали еще со времен мамы. Бессловесный Джо и Хитрый Энди.

Последний бросил на меня виноватый взгляд, но протянул Гайлсу стальные кандалы. Вот, значит, как?! После всего, что моя мама для вас сделала?! Помогла выйти из пиратской гильдии, дала кров над головой и хорошую работу? Так?!.. На Расти вы ее променяли? Готовы бросить в темницу ее родную дочь и, по всей видимости, наследницу «Черной Орхидеи»?

Из последних сил мне удалось сдержать возмущение и нацепить маску холодного безразличия. Под импровизированным конвоем меня сопроводили в одну из нижних комнат, раньше использующихся как складские помещения, теперь же пустующих.

Когда лязгнул замок — этот звук прозвучал как приговор, как признание в собственном бессилии, — я юлой заходила по комнате, пытаясь что-то придумать. Хорошо, что хоть руки высвободили. В одном была уверена