он заканчивает, мне чертовски больно и стыдно. Стыд, который я чувствую — это отголосок того, что я всегда чувствовала после того, как отец рассердится, как будто я как-то заслужила это или могла сделать что-то по-другому. Логически, понимаю, что это дерьмо. Он был просто хулиганом, и он избивал людей, которые не могли или не хотели сопротивляться. Я предполагаю, что слишком много лет этого зажгли во мне что-то пламенное и уродливое, что никакая холодная логика не может оттаять. Хотела бы я однажды, один раз, встретить человека, который не владел своей властью над теми, кто был слабее его. Я бы хотела, чтобы кто-то был сильным, но использовал свою силу, чтобы защищать, а не угнетать. Из того, что я видела в свои двадцать четыре года, такого нет.

2. Вэш

Для меня есть два пути в рабовладельческий комплекс. Это скучный и безопасный путь: просто подойти, сказать им, что мой отец — самый могущественный работорговец в Бухте Слэйвера, и они впустят меня. Но есть более интересный маршрут, который включает взрывы, трупы и веселье. Может быть, вы могли бы назвать это принуждением, но я всегда выбираю интересный маршрут. Я думаю, это хорошо для кровообращения.

Кроме того, для того, что я планирую, мне нужно остаться анонимным. Несмотря на то, что я не был в городе в течение многих лет, я все еще сын Тибериона Аль Домитуса. И если Вэша Дом Домитуса увидят освобождающим раба? Да уж. Плохая новость. Дом Келсакс и Дом Версаз обрушатся на мою семью, как нирунейский рыбак на рыб. Я всегда мог избежать неприятностей, но мне нужно беспокоиться о двух маленьких братьях. Насколько мне известно, мой старик может пойти к черту. Мои младшие братья — это другая история. Они далеко не беспомощны, но я не хочу обрушивать на них дерьмо, если смогу избежать этого.

В таком случае, это трудный путь. Я мысленно приказываю своей нано-броне прикрывать меня с ног до головы. Моя маска принимает форму Саккара. Большинство людей, которые видят это, не живут достаточно долго, чтобы спросить, почему я выбрал Саккар. Они бы подумали, что зверь имеет какое-то значение для меня или я сравниваю себя с одним. Правда в том, что, когда я купил доспехи у Граббакта из Гаморы, голова Саккара уже была запрограммирована на это. Я просто не потрудился изменить его.

Я хлопаю в ладоши своими бронированными руками, потирая их, пока они не станут светло-голубыми в ночном небе. Я врезаю их в землю, и генераторы отталкивания отталкивают меня от земли. Жестко. Я поднимаюсь в воздух, используя толчок на моем костюме, чтобы превратить мое тело в торпеду в форме Примуса. Я набираю скорость с некоторой тревожной скоростью, используя небольшие движения, чтобы направлять свое тело по воздуху.

Прямо перед ударом я складываю руки перед собой, как дайвер, и приказываю, чтобы мой костюм отвел массу в мои руки. Костюм поднимается вверх по моему телу, создавая толстый клиновидный блок острой бритвы из нано-стали передо мной. Я прорываюсь через усиленную стальную крышу. Этот звук похож на смертельный крик металлического зверя.

Трудно сказать, но я думаю, что прорвался через три этажа, прежде чем окончательно потерял ускорение. Я поднимаюсь на ноги, качая головой, чтобы устранить головокружение. Мой костюм и гравитационные манипуляторы вынесли большую часть удара из него, но мне все же досталось.

Работорговец Примус с ружьем смотрит на меня в шоке, как… ну, как будто я только что упал через гребаный потолок. В то время, как он хватается за ружье, я уже на нем. Даже не беспокоюсь о своемпульсорезоре. Я расправляю свои пальцы и вонзаю их в его дыхательное отверстие. Он бросает оружие, сжимая горло и задыхаясь. Оставляю его умирать и углубляюсь дальше в комплекс. Думаю о том, что скажет Гейдж о моей идее скрытности, и немного посмеиваюсь. Он всегда был хитрее меня, когда мы работали вместе. Они называли нас громом и молнией. Он был молнией, я был громом. Но эти дни уже прошли. Он и я сожгли слишком много мостов. Как только я сделаю ему одолжение, мы будем в расчете, и я не против.

Я избавляюсь еще от двух патрульных, прежде чем добираюсь до камеры рабов. Странно находиться здесь. Мой старик владел этим рабским комплексом столько, сколько себя помню, но я никогда не был внутри. Честно говоря, никогда не думал об этом. У меня было свое дерьмо, чтобы разобраться. Теперь, когда я здесь, двигаюсь по коридорам и слышу хныканье и рыдания из клеток, которые полны людей, что-то взбивается в моем животе. Это неправильно.

Хотя никогда не был внутри, я провел свое исследование. Поэтому я нахожу нижний уровень C-7, куда они приводят свежие уловы. Именно там я ее и нахожу. Софи, думаю, они сказали, что ее так зовут. Правда, мне наплевать на нее. Это просто сведение счетов. Забирай девушку, убирайся, заплати свой долг и двигайся дальше.

Я проверяю четыре ячейки на C-7 и нахожу, что только одна занята. Дверь приоткрыта, и в центре комнаты стоит раб Граббакт, избивая женщину Колари с розовой кожей и чертами, которые большинство сочло бы приятными. Но у меня всегда были отличающиеся от большинства вкусы на женщин. Красивые женщины бросались на меня столько, сколько я себя помню, и это всегда меня отталкивало. Теперь сама «красота» отталкивает меня. Такое ощущение, что я ищу что-то еще, что-то вроде влечения, которое выходит за рамки тех типов, которые соответствуют галактическому эстетическому стандарту.

3. Софи

Я видела Граббактов раньше в Джектане, но только издалека. Поэтому, когда этот Граббакт-работорговец скользнул в комнату с кнутом, держа его в слишком маленьких руках, меня одолела смесь отвращения и страха. За несколько коротких часов мое тело уже развило неприятно сильную ассоциацию с хлыстами. Просто глядя на него, мне хочется свернуться и съежиться. Граббакт, держащий его, напоминает мне персонажа, которого я видела в видео на Старой Земле под названием «Звездные войны: Джабба Хижина». За исключением того, что Граббакты меньше, их глаза находятся дальше друг от друга, и у них есть две стрелы, торчащие из их груди. Есть также толстая пленка слизи, которая делает их кожу гладкой и оставляет след, похожий на улитку. Очень мерзко.

— Называйте меня мастером Клигоп, — говорит Граббакт. — И не смотрите мне в глаза! — кричит он, хлеща Колари, которая якобы посмотрела ему в глаза.

Мы все