чудовище, опутанное сетью из маленьких сверкающих паучков. Они продолжали качать энергию. Вот только конелев что-то сделал, и лёд начал плавиться, словно масло на сковородке.

«Сука…» — выругался мысленно.

Закрыл глаза. Две энергии сплелись внутри. И я сделал то, чего нельзя делать в бою, — опустошил источник. Вот прямо под ноль, как студент — карманы перед стипендией.

Последнее, что увидел, — как впереди выросла огромная сосулька, ничуть не меньше меня самого. А потом она начала зеленеть и полетела в тварь.

Я целился ему в глаз. Подал сигнал паучкам: «Валите!» Мои маленькие камикадзе неохотно подчинились. А дальше темнота…

Пришёл в себя рывком, как от удара током. Открыл глаза и схватил кого-то за горло. Начал давить, вкладывая остатки сил.

— Гос-по-о-о-д-дин! Э-э-это я… — прошипел знакомый голос.

Разомкнул пальцы и выдохнул. Витас схватился за шею, откашливался. Хорошо, что магии нет, а то убил бы его. Быстро огляделся: мои стоят, лыбятся, как дети у новогодней ёлки. Значит, более-менее всё в порядке. Стоп, а где конелев?

— Павел Александрович, — хмыкнул Лейпниш, — вы просто… Ваша сила… Я даже не знаю, как сказать.

— Не понял, — поднял брови. Мужики смотрели на меня так, будто я только что рассказал самый смешной анекдот в мире.

Приказал своим обойти территорию и добить монстров. И Зубаровых тоже — чтоб наверняка. Елену расположили рядом со мной, девушка так и не пришла в себя. Встать сил не было. Источник пуст, да ещё и куча повреждений. Заливал в рот зелье — самое лучшее, что у нас есть — как компот.

Молодец, что Витас притащил с собой. Вот только вообще ничего не чувствую. Ни вкуса, ни эффекта — словно воду пью. Судя по тем перешёптываниям, что уловил, мой бой крайне впечатлил всех.

Для них я, оказывается, оседлал воздушного змея, чтобы атаковать крайне опасного монстра. С его рангом вышла путаница — называли от пятого до восьмого, как будто в лотерею играли.

Я, видите ли, атаковал его с высоты магией льда. Моих многоглазых засранцев никто не видел, так что вся слава досталась мне одному. По версии бойцов, я героически сковывал конельва, чтобы защитить людей.

А потом, как истинный герой древности, взмыл в небо для завершающего удара. Сосулька, выпущенная мной, якобы не только попала твари в глаз, но и оторвала голову. Хотя тут, думаю, многоногие постарались — успели шею заморозить.

В целом история меня более-менее устраивала. Вот только есть огромная печалька. Точнее, несколько. Тут не ложка дёгтя в бочке мёда, а намного больше.

Конелев растворился. От досады аж зубы заскрипели. Уверен, что из его пасти, рогов и копыт можно было получить отличные артефакты. А уж что бы мои головастики наварили… Даже страшно представить такую алхимическую вакханалию.

Следующая грустная новость: мой подчинённый монстр свалил. Просто положил меня на землю, как мешок с картошкой, и улетел. Иметь такой транспорт было бы удобно, да и разведка сверху… Эх, такие преимущества улетучились.

Ещё я своим ядом убил одного паучка. Теперь их стало меньше, и от этого почему-то щемило сердце. Если бы кто-то сказал, когда я только попал сюда, что буду переживать из-за смерти монстра… Я бы просто плюнул ему в лицо. Для меня оказалось шоком, что они вообще существуют и людей едят.

Кажется, зелье начало действовать. По крайней мере, я смог подняться. Уставился на дочку Зубаровых: Елена лежала на траве, словно сломанная кукла. Дорогое платье, теперь разорванное и испачканное, едва прикрывало тело. По бледному лицу, измазанному копотью и кровью, стекала тонкая красная струйка. Грудь медленно поднималась и опускалась — дышит. Значит, жива.

План в голове начал постепенно меняться. Зачем мне просто посягать на землю? Можно же сделать всё более элегантно. Да так, что комар носа не подточит, просто потому что комара не будет. Это быстрее и легче. А сколько там займут суды и разбирательства?

— Витас! — рявкнул я.

Мужик тут же рванул ко мне.

— Группу самых сильных собери, — посмотрел на догорающий особняк Зубаровых. Эх… Столько денег потребуется, чтобы всё это восстановить. — И пусть тащат Елену к нам, там её в комнату. Жору предупреди. Охрана тотальная. Никого на мою территорию не пускать. Вообще никого.

— Господин? — брови Лейпниша поползли вверх.

— Потом, — махнул рукой. — Давай, в темпе вальса.

Пока мужик собирал людей и выдавал инструкции, я кое-как поднялся. Спина болела адски, словно по ней проехался табун лошадей. Мои паучки были рядом — ребята очень устали, и им нужен отдых. Причём чем раньше, тем лучше. И это я не почувствовал, мне передали с помощью сигналов, как заботливые детки — папаше.

— Витас! — снова позвал мужика.

Голова включилась и начала работать, как хорошо смазанный механизм.

— Монстров под нож. Всё ценное собрать и тащить к нам.

— Есть! — кивнул он и оскалился, как волк перед охотой.

— Через Соплю идите, никаких заходов в серую зону.

— Будет исполнено, — тут же отчеканил мужик.

Ещё чего, здесь просто куча тварей! Оставлять их? Кому? Они мои, и точка! Шатаясь, пошёл к тому, с кем не очень хотел говорить. Да и в план он мой перестал вписываться.

— Как дела? — спросил я главу рода Зубаровых.

Хмыкнул. Мужик свернулся калачиком и плакал, как ребёнок. Звал сына и сжимал землю, где тот стоял, в руке. А ведь, кроме него и дочери, никого больше в роду не осталось. Почти как я и планировал.

— Сдохни! — процедил он через зубы.

Наклонился к нему и сел на корточки.

— Ну чего же вы так? — мой голос стал мягким, как пух. — Вячеслав Кириллович, а как же ваша спесь? Где она?

Развёл руками для драматизма ситуации:

— Унижали мою мать, убили моего отца-слабака. Забрали наши земли. Измывались над моим дедом. Убивали моих людей, охотились на моей земле и забирали монстров. А? Где это всё?

— Просто сдохни, Магинский… — прошептал он.

— Когда-нибудь, возможно, да, — поднялся я. — Вот только после тебя, урод. И чей теперь род, мусор? А?

— Умри! — снова повторил Зубаров.

— Какой же ты идиот… Я пришёл тебе помогать. Мои люди убивали тварей, а что сделал ты? Приказал напасть на меня? Потерял, видишь ли, он всё. А как же честь? Достоинство? Хотя это слишком громкие слова для такого человека, как ты.

Плюнул под