голос, исходивший извне. Этот голос сообщил, что есть во Вселенной душа, которая ищет со мною прямого контакта, более тесного общения. Речь шла о душе мужчины, ранее жившего на Земле, он был поэтом-неудачником и имел короткий прожитый век. Мне не было об этом подробно рассказано, но в эти слова — «душа, которая ищет со мной контакт» — была вложена информация и о нем самом, и я ее свободно приняла.

Для продолжения диалога мне надо было взять лист бумаги и ручку, сосредоточиться и расслабить руку. Пусть не покажется странным, но я сразу согласилась и не столько из любопытства, хотя оно, конечно, присутствовало, сколько из-за того, что мое сознание было готово к этой встрече.

…Да, мне вот еще что хочется сказать: во время работы над книгой, вернее, в момент писания, я реально видела все события. Как видела? Я смотрела как бы в себя, словно у меня была вторая пара глаз, и на каком-то внутреннем экране видела картины, как правило, цветные, сопровождавшие текст. Это делало все описания очень достоверными. «Фильм» был без звука, и там не было движения. Скорее, это похоже на диафильм, когда одна картина сменяется другой, только быстро, довольно быстро. Это картины, а на них застывшие в движении люди, природа, события…»

Но самое поразительное было в конце письма. Инна сообщила, что выслала в мой адрес не фрагменты, а всю книгу целиком. Вот это была полная неожиданность для меня…

Книга была в ужасном состоянии. Это был фолиант, скрепленный тесемками, отпечатанный на машинке под копирку — примерно пятая, а может, и шестая копия. Видно, что рукопись побывала во многих руках. На захватанном руками титульном листе значилось маловразумительное название — «Единство всех миров». Многие строчки рукописи было трудно разобрать, и если учесть, что все было напечатано очень плотно, через один интервал, то браться за чтение такой книги попросту не хотелось. Я откладывал это испытание и на день, и на неделю, но поскольку от меня ждали ответа и, соответственно, оценки книги, то однажды я все же заставил себя ее открыть.

И незаметно для себя погрузился в мир, о котором немало думал, подсознательно догадывался о его реальности, что-то приблизительно знал, еще больше хотел бы узнать, но все же он ускользал, скрывался в тумане суеверий, «научного» отрицания, религиозных недомолвок и общей странной боязни людей заглянуть за грань, которая ассоциируется со словом «смерть». А здесь, в этой загадочной книге, шел как бы репортаж с того света, где бывший саратовский клерк и поэт Николай Осеёв подробно, едва ли не день за днем, рассказывал о том, что он увидел в мире ином, какие испытания перенес, с кем встретился и подружился, чему научился, а главное — что узнал и открыл нового для себя.

Мой вывод уже тогда был однозначным: эту книгу надо иметь в каждой семье! Ведь, посудите, как бы мы лихо ни проживали собственные годы, сколь много благ или несчастий ни имели, верили или, в большинстве своем, не верили в загробную жизнь — но все мы там, за чертой, рано или поздно будем! И разве не важно, пока еще живем и наслаждаемся земным бытием, знать, что же нас ожидает за смертным порогом?! А в книге об этом было очень подробно. Я был весьма заинтригован и самим сюжетом, и достоверностью рассказа, угадываемой за безыскусными строчками. От странной рукописи я не мог оторваться.

Почему такое предисловие необходимо? На мой взгляд, важно, чтобы это описание не сочли за обычное фантастическое произведение, или за плод воображения, или за мистификацию, к чему читатели отнеслись бы как к сказке. Книга, скорее всего, документальна. Это свидетельство очевидца, сумевшего передать свои впечатления с того света, и такой ее необходимо представить читателям. Это делает произведение гораздо важнее и значимее для человечества, нежели любые фантазии на подобную тему.

Так, психографически писали, если не все свои произведения, то многие, американец Ричард Бах, немец Герман Гессе, англичанки Анни Безант и Алиса Бейли. К примеру, наш современник, бразилец Шику Шавьер (Франсиску Кандиду Ксавьер) написал психографически более двухсот книг, многие из которых переведены на другие языки и изданы миллионными тиражами. И это при том, что Шавьер окончил только начальную школу и не знал ни одного иностранного языка, тогда как стихи, прозу и философские трактаты писал на разных языках.

Подобной способностью обладает и бразилец К. Мирабелли, который мог писать на 28 языках, зная всего три.

Поразительные знания в средневековой медицине продемонстрировала в своих романах американская писательница Тейлор Колдуэлл, которая сама врачеванием никогда не занималась, но получала исчерпывающую информацию о целительстве от неизвестного источника. А французской писательнице Кржижановской-Рочестер, автору более сорока романов, Парижская академия наук присудила особую премию за описание столь тонких особенностей древнеегипетских церемоний, которые могли знать только немногие ученые-египтологи. В одном из интервью Кржижановская-Рочестер признавалась, что не знает источника своей осведомленности о Древнем Египте.

Одним словом, получая откуда-то извне разнообразную информацию, и сами психографы, и специалисты часто убеждались в ее необычайной точности и объективности.

…Задумаемся: рука сама пишет. Но кто-то ж ею водит, кто-то передает словами чьи-то мысли, образы, чувства, сведения? Кто?

Одна из рабочих гипотез на сей счет — на людей воздействуют умершие земляне из потустороннего мира. Именно так диктовал свои впечатления с «того света» английской писательнице Эльзе Баркер, своей приятельнице при жизни, судья и незаурядный философ-эссеист Дэвид Хотч из Лос-Анджелеса, умерший незадолго до того. Его сообщения составили книгу «Письма живого усопшего», изданную в 1914 году и с тех пор многократно переиздававшуюся во многих странах, достигнув многомиллионных тиражей.

Исходя из собственного опыта исследователя, признаюсь, что я с достаточным доверием отношусь к рассказанному в книге «Письма живого усопшего». Я чувствую, что это не писательские фантазии, и верю Э. Баркер, которая отрицает какой-либо вымысел с ее стороны. Для религиозного человека, каким она была, розыгрыш подобного рода был бы слишком бессовестным занятием. Тем более, что многие сведения из ее книги прекрасно стыкуются, совпадают со сведениями из других источников. Да много, много подобных фактов.

А ведь в истории литературы известен, к примеру, поразительный случай, никак не объясненный до сих пор. Он касается последнего неоконченного произведения Чарльза Диккенса «Тайна Эдвина Друда». В 1872 году, через два года после своей физической смерти, писатель надиктовал окончание романа через некоего малограмотного молодого человека из Америки Джеймса из Батльборо, который никогда не читал «Эдвина Друда» и вообще не знал о таком писателе,