голос и после того, как ее окликнули все хором.

— Чудеса, да и только, — удивилась Сова. — Сей момент тут крутилась… куды же она запропастилась?

На этот вопрос удалось ответить глазастой Стрекозе: она заметила Мартышкин хвост, торчащий из багажника машины — обладательница хвоста, очевидно, забралась туда, чтобы рассмотреть то, что привез Человек.

— Мартышка, помяните мое слово: когда-нибудь любопытство вас погубит, — сказал Гепард, подойдя к машине.

— Ну, это когда-нибудь, а если бы я стала дожидаться конца переклички, я бы умерла от любопытства сейчас! — парировала Мартышка, вылезая из багажника.

Вслед за Гепардом Кашалот, Сова, Рак, Стрекоза и Удильщик тоже приблизились к машине и заглянули в багажник. Там лежала большая мраморная плита, отполированная до зеркального блеска. Коапповцы осторожно вытащили ее и, чтобы не запачкать землей, поставили на ребро, прислонив обратную сторону к растущему рядом дереву. После чего каждый счел своим долгом погладить поверхность плиты и высказать одобрение качеству полировки.

Председатель, проделав ту же процедуру, настолько воодушевился, что тут же произнес вдохновенную речь:

— Дорогие мои соратники! Немало месяцев прошло с того памятного дня, когда вот здесь, на этой огромной поляне, на берегу лесного озера, Чрезвычайный Всепланетный Съезд Животных представителей, созванный по моей личной инициативе, избрал КОАПП…

— Идея создания которого, естественно, тоже принадлежит вам, — ввернул Удильщик, никогда не упускавший случая отметить особые заслуги своего председателя.

— Вполне естественно, Удильщик, — скромно подтвердил Кашалот. — Так вот, сегодня у нас не менее знаменательный день — мы переживаем как бы второе рождение! Настала пора исправить серьезнейшее упущение, допущенное нами при создании КОАППа. Не будем искать виновных — да и есть ли они? Кто может упрекнуть нас в том, что в условиях суматохи и неразберихи, свойственных организационному периоду, мы забыли о некоторых важных деталях? Порадуемся лучше, что хотя и с опозданием, но в конце концов мы все-таки вспомнили о самой существенной из них: о вывеске!

— Действительно, — вставил Гепард, — если театр начинается в вешалки, то учреждение, несомненно, начинается еще раньше — с вывески.

— Зато теперь, — воскликнула Мартышка, — у нас будет вывеска, вполне созвучная грандиозным масштабам нашей деятельности! — и она еще раз любовно погладила мраморную плиту всеми четырьмя ладошками.

— А надпись? — Кашалот повернулся к Удильщику. — Я поручил вам разработать надпись для вывески… надеюсь, она тоже получилась созвучной?

— Полностью, дорогой Кашалот! Я ее разработал до мельчайших подробностей: сверху я предлагаю поместить… впрочем, лучше покажу эскиз… — с этими словами Удильщик вернулся к председательскому пню и выудил из дупла в его основании большой, свернутый в трубку лист ватмана. Подойдя с ним к плите, он развернул его, но лишь частично.

Коапповцы увидели эскиз верхней половины вывески. На самом верху крупными буквами было написано сокращенное название организации:

«КОАПП».

Под сокращенным — полное название:

КОМИТЕТ ОХРАНЫ АВТОРСКИХ ПРАВ ПРИРОДЫ.

Ниже —

ВХОД СВОБОДНЫЙ.

Еще ниже —

И ВЫХОД ТОЖЕ.

Прочитав всё это, — кто вслух, кто про себя, — председатель КОАППа и его коллеги перевели взоры на Удильщика, ожидая, что он развернет ватман полностью. Однако Удильщик не торопился, полагая, очевидно, что без предварительных пояснений коллеги не сумеют оценить всю оригинальность его замысла.

— Теперь внимание, — изрек он, — излагаю суть своей разработки, ее, так сказать, изюминку. Бывает так: перед вами вывеска учреждения, а для чего оно существует — непонятно.

— Да, — подтвердил Человек, — к сожалению бывает. И нередко.

— А вот взглянув на нашу вывеску, — Удильщик сделал ударение на слове «нашу», — посетитель сразу узнает, для чего существует КОАПП, какая перед ним ставится основная задача. И достигается это придуманным мною исключительно простым и в то же время необыкновенно остроумным способом: на вывеске воспроизводится текст коапповского гимна!

Свою тираду Удильщик эффектно завершил, развернув ватман полностью, и все увидели, что в нижней части эскиза вывески действительно красуются гордые слова коапповского гимна:

Славный наш дружный Комитет

Выдает каждому патент,

Защитив приоритет

Природы!

— Хм… пожалуй, в этом что-то есть, — задумчиво произнес Кашалот. — В нашем гимне и в самом деле сжато и точно выражена самая сущность нашей работы! Давайте-ка споем его…

И все с воодушевлением спели гимн, тем самым как бы единодушно одобрив идею Удильщика.

Правда, Рак в своей обычной ворчливой манере пытался настаивать на необходимости дополнить предложенный Удильщиком текст обширным примечанием, разъясняющим, что, дескать, патенты патентами, однако не менее важная задача КОАППа — всемерно облегчать жизнь обитателям морей, лесов, гор, полей и рек, заботиться об их здоровье, быте, питании, образовании, жилищных условиях, безопасности, культурном досуге…

Но Кашалот возразил, что это излишне, поскольку благородная деятельность коапповцев на данном поприще и так хорошо всем известна, безо всяких примечаний. И что следует подумать не о том, как заполнить всю вывеску длиннющим перечнем коапповских забот и трудов, а о том, как понадежнее укрепить ее на дереве у входа на Большую Коапповскую Поляну.

Однако ни Рак, к которому обращался председатель, ни его коллеги не успели направить свои мысли в этом направлении, поскольку Мартышка объявила, что уже всё обдумала — осталось только подобрать подходящее дерево и отметить мелом на его стволе место для вывески.

Расторопность Мартышки очень обрадовала Кашалота — он даже поставил ее всем в пример, поблагодарил за инициативу и выразил надежду, что она и впредь будет действовать столь же активно. Вдохновленная похвалой начальства, Мартышка тотчас побежала ко входу на поляну осуществлять задуманное…

Проводив ее взглядом, Стрекоза робко заметила, что прежде чем вешать вывеску, надо бы написать на ней текст.

Кашалот даже возмутился: за кого она его принимает?! Неужели председатель КОАППа настолько рассеян, что способен водрузить вывеску, забыв про надпись? И он во всеуслышание задал Раку вопрос, пригласил ли тот гравера, не преминув напомнить при