Что до меня самого, я отчаянно нуждался в деньгах и потому согласился на месте, даже не думая.

Вскоре я узнал: в ФБР не бывает нормированного рабочего времени. По контракту я обязан был работать по десять с половиной часов в день, но меня постоянно просили делать все больше и давали на это все меньше времени. Людей постоянно не хватало, и на первый план выходили «нужды Бюро» — эта фраза возникала каждый раз, когда я собирался провести выходные с семьей, но в последний момент был вынужден все отменять.

Когда я жил в Пуэрто-Рико, там не хватало ребят в отрядах SWAT, которые занимались терроризмом. Мой начальник предложил меня «добровольцем» — точнее, в один прекрасный день я увидел свое имя среди записавшихся на четырехнедельный базовый SWAT-тренинг. Не то чтобы я сильно возражал. Тренироваться было здорово, да и кому не хочется иметь в своем багажнике пистолет-пулемет Heckler & Koch MP5 с глушителем? Теперь раз в несколько недель помимо обычной работы я принимал участие в операциях SWAT, которые порой растягивались на несколько дней. Заниматься приходилось всяким — от угонов самолетов до ликвидации террористов-мачетеро (вообще-то мачетеро означает «размахивающий мачете», но у этих ребят в ход обычно шли пистолеты, винтовки и даже бомбы).

Много времени отнимали перелеты. Изучив мою биографию, Бюро узнало, что в школе я получил лицензию пилота, и меня то и дело просили помочь с наблюдением с воздуха. Возражал ли я? Не особенно. Пересесть с примитивной «Сессны-150» на «Сессну-182» с убирающимся шасси и встроенным кондиционером было приятно, к тому же теперь мне платили за полеты, а не наоборот. Но работать приходилось на износ. Часто я заканчивал обычную смену, затем летал с шести вечера до полуночи — летать в это время одно удовольствие, ведь по вечерам ветер часто стихает, — так что рабочий день порой длился шестнадцать часов подряд. Иногда я засыпал, стоя в очереди в супермаркете.

В конце концов полеты и спецоперации уступили место тому, что мне нравилось больше всего: работе в контрразведке, или КР. Такая работа заставляет тебя постоянно чувствовать связь с внешним миром, ведь ты следишь за происходящим на другом краю земли. Любая страна может справиться с ограблениями банков, угонами автомобилей, изнасилованиями, даже бунтами, но шпионаж — это единственное преступление, которое грозит ей уничтожением. Правильно организовав разведку, можно полностью обезоружить другое государство и даже изменить ход истории. Потому я и люблю контрразведку, ведь она особенно важна.

Почти каждое утро я начинал с изучения ежедневной разведывательной сводки, которая приходила по трескучему телетайпу. Накануне я летал чуть не до полуночи, наматывая круги над заливом Тампа и помогая очередному отряду, в котором не хватало агентов наблюдения. И вот я уже путешествую по горячим точкам мира, разыскивая в ночной сводке то, что может нанести ущерб Центральной Флориде.

Вот пример: накануне полиция Лимы (Перу) провела облаву на типографию, где печаталась газета El Diario, которую считали голосом маоистской партизанской группы «Сендеро Луминосо», или «Сияющий путь». Согласен, это кажется натяжкой, но я обращал внимание на все волнения партизан-маоистов в Южной Америке. Ведь экстремизм в регионе спонсировало кубинское правительство, а бывшие марксисты-партизаны в Гаване порой и сами пускались в авантюры.

Кое-какие новости я пропускал. Конечно, печально, что сотни людей погибли и тысячи получили ранения в результате землетрясения на севере Индии и Непала. Но я не мог ничего поделать с движением литосферных плит на другом конце света. Другое дело — провозглашенное в Пакистане чрезвычайное положение. Несколько дней назад президент Зия погиб в авиакатастрофе после взрыва на борту самолета, где вместе с ним летели десять высокопоставленных генералов. Теперь преемник Зии Исхак Хан заявил репортерам, что «враг посягнул на внутренние эшелоны обороны страны». Имел ли он в виду Индию? Нестабильность на Индостане и вокруг могла легко распространиться дальше, а в Тампе с 1983 года базировалось Центральное командование ВС США, в зону ответственности которого входила Центральная Азия. Моими обязанностями было следить за действиями Центрального командования. Пакистано-индийский конфликт также грозил повлиять на вялотекущую войну Китая и СССР — и все могло быстро выйти из-под контроля.

Ближний Восток, как всегда, был полон жестокости и интриг. В Хайфе в открытое кафе швырнули ручную гранату — ранения получили двадцать пять человек, в том числе семеро членов одной семьи, которая рассматривала игрушки в витрине соседнего магазина.

Еще одна типичная история: ИРА[3] нанесла очередной удар в Северной Ирландии — восемь человек погибли и двадцать восемь получили ранения в результате взрыва бомбы в салоне автобуса, перевозившего британских солдат. Бомба, которую, по сообщениям ИРА, начинили почти центнером чешского «Семтекса»[4], оставила кратер двухметровой глубины. Эта история тоже не так далека от нас: в Тампе живут несколько спонсоров ИРА, и в то утро они наверняка ликовали.

Но в первую очередь контрразведка сосредоточена на самом крупном хищнике — Советском Союзе. У них больше всего шпионов и ресурсов, и за ними я следил с особенным вниманием. Не стоило сбрасывать со счетов и другие страны Варшавского договора. Восточная Германия гораздо меньше СССР, но ее разведку, возглавляемую легендарным Маркусом Вольфом, раскусить было сложнее, чем КГБ. Более того, она была даже лучше. И это очень пугало.

Я читал, что в Польше объявили забастовку семьдесят пять тысяч шахтеров, требовавших легализации незаконного профсоюза «Солидарность». Москву это наверняка не радовало. КГБ с удовольствием избавился бы от папы Иоанна Павла II, чтобы тот перестал вдохновлять своих соотечественников. Советы уже совершили на него одно покушение при помощи болгар. Теперь Москва недовольно наблюдала за тем, как папа влияет на власть, заставляя КГБ кусать локти.

Еще одна горячая точка — в Чехословакии, где сделали тот самый «Семтекс», что на кусочки разорвал британских полицейских в Северной Ирландии. На Вацлавской площади в Праге два дня назад собралась небольшая группа, исполнившая чешский государственный гимн в двадцатую годовщину вторжения двухсоттысячного войска стран Варшавского договора и пяти тысяч танков, подавивших так называемую Пражскую весну.

Само по себе ни одно из этих событий не было особенно тревожным. Даже семьдесят пять тысяч рассерженных шахтеров не представляли серьезной угрозы для второй сверхдержавы мира. СССР и раньше подавлял стремление людей к свободе, а значит, мог подавить и снова. Но все вместе эти сводки говорили: что-то назревает. За «железным занавесом» зарождалась смелость. Похоже, многочисленные провалы советской системы на всех уровнях — политическом, экономическом, моральном — наконец стало невозможно игнорировать и скрывать.