Я все еще гадал, нет ли кого-то в доме. У нас не было правовых оснований на обыск, но меня удовлетворил ответ Рода — на этот раз он не коснулся ни шеи, ни губ. Еще пару минут я рассеянно слушал, как Эл с Родом обсуждают жизнь обычного солдата в Германии, а затем задал новый вопрос:

— В доме есть оружие?

Род (опустив голову и понизив голос):

— Да, в этой комнате лежит револьвер.

«Черт, Наварро, — сказал я себе, — вот так и получают дыру в груди». Теперь Эл смотрел на меня, рассчитывая, что я разберусь с ситуацией.

Я посмотрел на руки Рода. К счастью, одна из них была занята сигаретой, так что я сказал:

— Сделай одолжение, не сходя с места, скажи мне, чей это револьвер и где он лежит.

— Без проблем, — ответил он. — Револьвер принадлежит хозяину дома. Он держит его в шкафчике.

— В каком?

Род мотнул головой в сторону шкафчика над холодильником, до которого мог добраться за полсекунды. Теперь мне стало не по себе. У нас оставалось еще много вопросов. Кондиционера в доме не было, сквозь влажную рубашку я чувствовал собственный пистолет, а совсем рядом с нами лежал револьвер, возможно заряженный. Не слишком комфортная обстановка для разговора.

— Слушай, Род, — начал я, — я понимаю, ты здесь ни при чем, но мне не нравится соседство этого револьвера. К тому же здесь настоящее пекло — скоро все мои сперматозоиды передохнут. Может, мы втроем продолжим беседу на улице? Что скажешь?

— Без проблем, — снова сказал Род. — Почему бы и нет?

Когда мы вышли из дома, он почти сразу расслабился. Как знать, может, он подумал, что снаружи найдутся свидетели, если мы вдруг решим его поколотить.

Эл даже не сбился с ритма. Он пометил последний вопрос большим пальцем и продолжил разговор с того самого места, на котором остановился, как только мы устроились в тени запущенной пальмовой рощи у задней двери. Чтобы проверить слова Рода, я попросил у него разрешения сходить в туалет. Вернувшись в дом, я направился прямиком к тому шкафчику над холодильником. И правда — там лежал запылившийся револьвер 38-го калибра. Марка была мне незнакома, но ему все равно было под силу пробить в любом смертельную дырку.

Когда я вышел на улицу, Эл уже подобрался к сути дела. Я имел опыт криминальных расследований и работы в КР, но никогда не служил в армии. Ранги, аббревиатуры, армейский жаргон — все это я пропускал мимо ушей и решил вступать в беседу только по мере возможности.

— Где вы работали? — спросил Эл.

— В отделе планирования департамента операций [что бы это ни значило], — ответил Род.

— И демобилизовались в 1985-м?

— Да, провалил анализ мочи.

— Что еще за анализ мочи? — спросил я.

— Ну, иногда нам устраивали внеплановые проверки, и в моей моче, похоже, нашли каннабис, — улыбаясь, как Чеширский кот, объяснил Род.

— Боже, и как же он туда попал? — воскликнул я.

Род засмеялся.

Теперь я знал немного больше. Род не только принимал наркотики, но и был рисковым парнем, раз догадывался о внеплановых анализах мочи. Или же он просто не особо задумывался о последствиях своих действий. Ехидство, с которым он ввернул словечко «каннабис», кое-что сказало мне о его интеллекте, но по этому ответу я также понял, что он не хотел быть пойманным и не обрадовался, когда его выгнали из армии.

Пока я обдумывал это, Эл перешел к делу.

— Кажется, в то время в отделе планирования восьмой ПД работал еще и Клайд Конрад?

В этот момент в игру вступили все мои наблюдения, сделанные с начала встречи. До этого Род отвечал быстро, но тут замялся, словно пытаясь обратиться к глубинам своей памяти. В конце концов он сказал:

— Ах да, конечно, Клайд Конрад. Точно.

Меня заинтересовала его рука.

Сигарета задрожала — не прежней мелкой дрожью, которую я уже замечал, а сильно, как перо сейсмографа перед извержением вулкана Сент-Хеленс. До вопроса и через тридцать секунд после него дым поднимался плавно, ровной линией. Но между этим, ровно в тот момент, когда Эл Юэйс упомянул имя Клайда Конрада, прямая линия взломалась резкими зигзагами, которые Род не мог контролировать, как и собственное кровообращение.

Важно ли это? Еще как. Любое наше действие, таящее в себе потенциальную угрозу — скажем, когда мы обжигаем палец в духовке или совершаем преступление, — откладывается в глубине мозга, в гиппокампе. Все, что пробуждает эту угрозу — раскаленный обогреватель или упоминание имени сообщника, — мгновенно настораживает нас. Это случилось и с Родом: на миг он задрожал и замер, как любой из нас застыл бы, увидев за углом оскалившегося пса.

Почему же слова «Кайл Конрад» так испугали Рода Рамси?

— Род, — сказал я, когда Эл сделал паузу, — у тебя превосходная память. Я думал, разговор будет коротким, но теперь вижу, что ты можешь многое уточнить. У меня есть предложение: жара стоит адская, а нам не обойтись без твоей помощи. Может, продолжим беседу в соседнем отеле? Снимем номер, расположимся с комфортом, включим кондиционер. Если хочешь, даже закажем обед.

Род насторожился, и я это почувствовал. Я перенес свой вес назад и чуть подвинулся, чтобы оказаться на несколько ценнейших сантиметров дальше от него и встать под менее опасным углом. Эл строго посмотрел на меня, а я пожал плечами и улыбнулся, как бы говоря: «Что скажешь?» Род расслабился — дело было сделано. Если он и думал, что мы запихнем его в багажник моего седана и скормим аллигаторам, теперь эти страхи отступили.

— Кстати, — сказал я, — думаешь, твоя мама уже дома?

— Скорее всего, — ответил он.

— Так позвони ей. Скажи, что мы поехали в отель «Пикетт» на 60-й трассе, где сможем обсудить дела в спокойной обстановке. Спроси, не возражает ли она. Идет?

Отчасти мои действия были обусловлены прагматизмом. В этом густонаселенном трейлерном парке соседи вряд ли упустили случай сказать миссис Рамси, что ее сына искали федералы. Не хватало еще, чтобы мамаша в панике принялась звонить адвокату, когда мы только начали раскручивать простое дело. Но что-то подсказывало мне, что друзей у Рода немного. Возможно, из близких у него вообще была только мать.

— Идет, — ответил он с облегчением, и я подумал, что, скорее всего, прав.

Никогда не знаешь, что именно вызывает доверие. Порой это комбинация факторов: тон голоса, улыбка, легкий наклон назад, чтобы собеседнику не казалось, будто ты ему угрожаешь, или перспектива бесплатного обеда в прохладном гостиничном номере. Что бы здесь ни сыграло решающую роль, Род согласился поехать с нами, и мы получили больше времени на личный разговор. Через десять минут Эл уже снимал номер в отеле «Пикетт», выбрав люкс с просторной гостиной, где мы могли удобно рассесться на почтительном расстоянии друг от друга. Я не хотел, чтобы кто-то из нас находился слишком близко к Роду — это ведь не кино, здесь главное комфорт. К тому же так он мог спокойно курить. Пока Эл оформлялся, мы с Родом стояли в стороне.