Я отыскал взглядом блеск темных глаз и со всей серьезностью ответил:

— О тебе.

Еле заметно втянув голову в плечи, Аня отвернулась. Это невинное смущение… Оно туманит разум и согревает тело изнутри, будто я выпил дынного вина.

— Обо мне? Наверное… — сглотнула и улыбнулась. Забрала руку из моей руки, поправила воротник куртки и предсказуемо перевела тему. — Знаешь, мы далеко легли от костра. Не замерзнем ночью?

— Я обниму тебя.

— Утром снова подъем с рассветом. Ты говорил, что тренировка будет сложная.

Невероятно сложная. Если не справишься, тебе придется пережить мою смерть. Но узнаешь ты об этом только завтра.

— Ложись, — похлопал по плащу рядом с собой.

— Если нам будет трудно заснуть, то я обратно к костру пойду. Там у Ив место…

Встревожился. Без сомнения, я встревожился. Мгновенно схватил Аню за запястье, она вздрогнула. Слишком резко повел себя? Нет, виновата жизнь во дворце — девочку там совсем запугали.

— Спи тут, — мягко сказать не получилось. Злость помешала.

Почему разозлился? Что заставило встревожиться? Она захотела уйти, чтобы мы могли выспаться. «Если нам будет трудно заснуть»… Трудно было не поддаться желаниям рядом с настойчивой Эт. Трудно было пробудить желания рядом с болтливой Айвин. И невозможно удерживать эмоции, чувства и желания рядом с Аней. А ведь когда-то она мне совсем не нравилась и ничем не цепляла, кроме своих невероятных взглядов на быт. Когда все изменилось?

Я перевернулся на бок и подвинулся, освобождая часть нагретого места. Пульс девчонки все еще быстро ударялся о мои пальцы. Сердце заражалось его ритмом, стало выбивать воздух из легких. Я нехотя разжал руку. Аня натянуто улыбнулась, снова поправив воротник куртки и этим выдавая собственную неловкость. Она когда-нибудь станет прежней? Раздражает нерешительностью. Улеглась рядом и осторожно обняла меня за талию. Сырость и прохлада, идущие от нее, быстро пробрались под одежду. Я накинул на нее угол тонкого покрывала и крепко прижал к себе. Уткнулся носом в мягкие волосы — она напряглась. Иногда послушная, иногда сумасбродная… И не поймешь, когда ждать удара. Не простить не получается. Отдалиться? Поздно отдаляться. Уже пытался и понял, что время тогда бежит быстрее, позволяя эмоциям побеждать. Любая радость обращается в печаль. Поздно отдаляться. Теперь нужно привыкнуть, тогда чувства ослабят хватку.

Она поерзала, устраиваясь удобнее и шумно выдохнула.

Нужно привыкнуть к ее прикосновениям. И к ласке, с какой тонкие пальцы гладят мою кожу, когда она убирает с щеки волосы. К осторожным объятиям и золотому блеску в темных глазах. А ее губы… К ним тоже нужно привыкнуть.

— Аня, поцелуй меня.

— А разве спать не пора? Опять ведь надолго растянется. Ты же не отстанешь.

Не отстану. Ты укоренила во мне жадность, тебе и расплачиваться.

— Аня, я так хочу.

…и ко вкусу мелиссы, которую она пьет каждый вечер. К соблазнительным изгибам мягкого тела. Я вдохнул терпкий запах хвои, теперь зная наверняка, что в нем есть аромат Ани. После жизни в Цветущем плато она испытывает слабость к нему и не любит цветы. Я тоже их возненавидел.

— Кейел, хватит поцелуев.

— Почему?

— Потому что ты…

Я потянулся за новым поцелуем. Всего лишь возбудился. Только Аня целуется так, что не остается места мыслям. На рассвете я снова пожалею, что не удержался. Но не сейчас. Сейчас хочу слышать ее тихие стоны и уговоры отложить все на завтра. Аню пугает близость посторонних. Я обязательно уступлю ей, но только после того, как уступит она.

* * *

Аня.

Кейел разбудил меня еще затемно. Всучил кружку с горячим травяным чаем, сыр, подсохшую лепешку и набросил на плечи потяжелевшее за ночь покрывало. На тонких ворсинках застыли крохотные капельки измороси. Я шмыгнула носом, ссутулилась, съежилась, стараясь унять дрожь. Зубы тихо стучали, пальцы окоченели. И это мы еще даже на север не отправились…

— А ты есть не будешь?

Кейел присел рядом со мной на лежанку и ответил, открывая сумку:

— Я уже позавтракал.

Он вообще спит?

Стояла ранняя тишина. В костре тлели едва заметные угольки. Ребята накрылись с головой и крепко спали. Кейел вытащил мешок, в котором держал все необходимое для ухода за оружием. Кажется, он называл его походным набором оружейника. Выудил из-за спины мои кинжалы, какое-то время рассматривал клинки, а затем принялся полировать их жесткой тряпочкой. Необычные ухаживания, но Ромиар для Елрех и этого не делает. Может, потому что у нее кинжал из кости редкой нечисти и не требует чистки и полировки? Наверное, в ином случае тоже начищал бы ее клинок до зеркального отражения. Одним словом, Вольные.

Горячий чай обжег губы и язык. Я отдернула кружку, поморщилась.

— Не спеши, время еще есть.

— Куда ты вчера ходил? — снова посмотрела на Кейела. — Искал место для тренировки?

Он дунул на лезвие и покрутил кинжал. Поймав внимательным взглядом пару отблесков, принялся за второй клинок. Кажется, отвечать не собирается. Что с этой тренировкой будет не так? Прошлые проходили довольно спокойно, и из лагеря мы никуда не уходили. Правда, сначала я думала, что Кейел издевается надо мной. Даже Ромиар не щадил меня, выгоняя на ночные пробежки, а тут… растяжки и какая-то лечебная физкультура, а не приемы. Потом Кейел убедил, что лучше начинать с азов: попросил ударить его кулаком, и перехватил мою руку. Больно перехватил. Плечо и спина ныли двое суток, руку поднять было невозможно. Пришлось спасаться мазями Елрех. Кейела винить не могла, потому что видела по его поведению — он совершенно не осуждал себя за жестокость. Наверное, в Фадрагосе никто не знает о жалости и поблажках. Когда он с улыбкой предложил ускоренно обучить меня обращаться с кинжалами, я без раздумий отказалась.

И вот вчера уже к полудню он выбрал поляну для стоянки, а затем, ничего не сказав, ушел. Вернулся в темноте, наспех поужинал и, предупредив о сложной тренировке и нашем раннем подъеме, отправился спать.

— Позавтракала?

Я двумя глотками допила чай и кивнула. Нехотя скинула покрывало, поежилась и потерла замерзший нос. Нацепила ножны и, обняв себя, стала топтаться на месте, дожидаясь, когда вооружится Кейел. Он быстро собрался, но уходить из лагеря не спешил. Зачем-то прихватил сумку с собой, хоть и говорил мне, что пойдем налегке. Приблизился к лежанке Роми и Елрех, присел на корточки возле Вольного и тронул его за плечо. Шан’ниэрд мгновенно проснулся и первым делом бросил взгляд на торчащий кончик дротика недалеко от лица, а только потом убедился, что он ему не нужен. Заморгал часто, зевнул и лениво потянулся.

Кейел улыбаясь, направился ко мне. Подтолкнув в поясницу, сказал:

— Нам сюда.

Рассвет прогонял серые краски. Лес медленно пробуждался. Птицы хлопали крыльями, но пока еще не пели. Муравейники походили на обычную насыпь земли, а на траве блестела роса. Под ногами хрустнула ветка. Я фыркнула, вытирая рукавом лицо. Кейел шел впереди, придерживая ветки, и, когда необходимо, подавал руку. По идее, паутина должна липнуть к нему, но она словно не касалась его, и все прелести доставались мне. У него заговор с Мивенталь?