– Я вас слушаю, – ответил Кирпичников. Голос унего был сильный. Так обычно разговаривают люди, привыкшие отдавать указания.

– Добрый день. Мне дали ваш телефон, чтобы я вамперезвонил.

– Вы… тот самый… – замялся Кирпичников.

– Меня обычно называют Дронго, – представился он.

– Да, мне говорили. Господин… Дронго, я хочу с вамивстретиться. У меня к вам очень важное и неотложное дело. Когда мы можемувидеться?

– Я сейчас не в Москве. Я нахожусь в Европе…

Он никогда не говорил, где именно он находится и где живетего семья. Это было для него абсолютным табу. Но, похоже, это обстоятельство неочень смущало Кирпичникова.

– Нам нужно срочно увидеться, – упрямо повторилсенатор, – и мне абсолютно все равно, где вы. В какой точке Европы. Чтобывас не утруждать, я готов сам прилететь к вам. Только скажите, куда, и я завтрас вами вcтречусь.

– Это так важно?

– Исключительно важно. Куда мне прилететь? Тольконазовите город и место. У меня к вам не телефонный разговор.

– Куда вам удобнее прилететь?

– Нам все равно. Мы можем быть завтра в Риме или вМилане.

Дронго задумался. Вызывать в Рим своего собеседника он нехотел. Достаточно и того, что тот знает, где его искать. Куда еще в Италии естьсамолеты из Москвы, чтобы сенатору было удобнее? Кроме Рима – в Милан иВенецию. До Милана можно добраться скорым поездом. Так будет удобнее для нихобоих.

– Завтра днем в Милане, – предложил Дронго, –часам к четырем. Успеете?

– Обязательно. Я обычно снимаю номер в отеле «ПринцСавойский». Может быть, там и встретимся? Я могу заказать два номера, если вытоже решите там остаться.

– Нет, – возразил Дронго, – этонеобязательно. Достаточно будет, если вы там завтра будете меня ждать.

– Обязательно. Отель легко найти. Он находится наплощади Республики.

– Я знаю этот отель в Милане.

– Тогда до завтра. Спасибо, что вы согласились на этувстречу. Уверяю вас, что у меня будет к вам деловое и очень выгодноепредложение. До свидания.

– До свидания, – Дронго положил телефон на столикрядом с собой и задумался. Если Эдгар прав, то вполне возможно, что господинКирпичников под влиянием своей супруги или своего тестя хочет выяснить причинунеожиданной смерти родственника. И тогда нужно попытаться до завтра навести всенеобходимые справки. Нужно будет поискать в Интернете и поднять подшивкуцентральных российских газет. Они наверняка писали о неожиданной смерти сынаолигарха.

Он даже не подозревал, что уже завтра начнется его новоерасследование, которое приведет к неожиданным результатам. В этот вечер он быложивленным и веселым. Джил обратила на это внимание, но он не стал ей ничегообъяснять. И лишь утром, когда он заказал себе билет на скорый поезд в Милан,она поняла, что он снова собирается уехать. Но она знала, что пытатьсяостановить его бессмысленно. Он взял обратный билет на вечерний рейс и твердопообещал вечером вернуться.

Ровно в четыре часа дня он вошел в просторный холлизвестного отеля. И сразу обратил внимание на семейную пару, сидевшую в глубинехолла. Кирпичников вальяжно расселся в кожаном кресле, рядом расположиласьухоженная женщина лет тридцати пяти. Немного в стороне находился помощникКирпичникова, который прилетел сюда вместе с ними. Увидев подходившего Дронго,сенатор поднялся и крепко пожал руку гостю. Он был чуть выше среднего роста,полноватый, грузный, с несколько отекшим лицом и светлыми глазами. Волосы унего были темные, тронутые сединой на висках. На сенаторе были светлый костюм ибелая сорочка без галстука. Сидевшая рядом женщина была одета в легкий брючныйкостюм бежевого цвета. «Эскада», узнал известную фирму Дронго. В руках у неебыла сумочка от Луи Виттона. Такие сумочки с известным логотипом обычно стоилиот полутора тысяч долларов. У нее было вытянутое, немного асимметричное лицо.Тонкие губы, карие глаза, прямой нос. Она была коротко пострижена, но все равнобыло заметно, что она уже успела познакомиться с мастерством пластическогохирурга, немного укоротив свой нос и убрав морщины вокруг глаз.

Помощник, увидев, как Кирпичников и гость обменялисьрукопожатиями, быстро направился к кабине лифта, показывая дорогу. Это былсравнительно молодой человек, лет тридцати пяти. У него были светло-коричневыеглаза, рыжие зализанные назад волосы, опущенный кончик длинного носа и заостренныйподбородок. Он все время улыбался гостю, словно радовался его появлению больше,чем его хозяева.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться, –немного растроганно произнес сенатор, – пройдемте ко мне в номер и тампоговорим. Позвольте вам представить мою супругу. Наталья Кирпичникова.

Женщина протянула руку. У нее была тонкая, изящная кисть. Ихолодная ладонь. Дронго никогда не протягивал первым руку женщинам. Сказывалсяего восточный менталитет. И хотя в Америке или в Европе подобное поведениесчиталось почти предосудительным, учитывая жесткие требования феминисток насчетравноправия полов, он по-прежнему считал, что инициатива должна исходить от егособеседниц. Возможно, он был несколько старомоден, но меняться ему уже нехотелось.

Кирпичников снял самый большой сюит, так называемыйпрезидентский номер, в котором был даже собственный бассейн. Они устроились вбольшой гостиной, отделанной красным шелком. Тяжелые гардины, мебель ручнойработы и глубокие кресла из красной кожи. В этом номере обычно останавливалиськоронованные особы, арабские шейхи и крупные российские бизнесмены. Хотясправедливости ради стоит сказать, что в этом номере жили не только российские,но и казахстанские, украинские, грузинские миллионеры.

Они уселись в кресла, и сенатор протянул коробку с дорогимикубинскими сигарами. Дронго покачал головой. Он никогда в жизни не курил.Сенатор взял сигару, ловко ее обрезал. Его супруга достала из сумочки тонкуюпачку легких сигарет. Помощник возник у них за спиной, щелкнул зажигалкой.Очевидно, сюда не хотели пускать официантов и служащих отеля.

– Давай узнаем у нашего гостя, что он хочет пить,Арсений, – предложил Кирпичников, – и, конечно, у НатальиАристарховны.

Арсений взглянул сначала на хозяйку:

– Что желаете?

– Как обычно, – коротко приказала Наталья.

– Воду без газа, – попросил Дронго.

– А мне джин с тоником, – приказал Кирпичников.

Арсений кивнул и почти бесшумно исчез за дверью. Сенаторраскурил сигару.

– Я давно хотел с вами встретиться, – призналсяон, – но мне говорили, что вы очень занятой человек и крайне неохотноидете на контакты.

– Мне просто не нравится тратить время на ненужныеразговоры, – признался Дронго, – наша жизнь так коротка, а неприятныесобеседники отнимают у нас минуты драгоценного времени. Кажется, Эйзенхауэрговорил, что, если вы хотите быть счастливым, нужно ни одной секунды не думатьо людях, которые вам неприятны. И тем более не стоит тратить на них свое время.