Нарциссы красивы мне только на клумбе

Когда в голове вдруг пыльца — то не дело

Такое храни в прикроватной ты тумбе,

Такое другого, дай Бог, не задело б!

Однажды кого-то боюсь покалечить

Навязчиво острой бессмертною травмой

Запасом покоя себя обеспечить

Бессильна, беспечна, бесовски бесправна

Взялась вечерком препарировать фразы:

Любуюсь двусмысленным срезом продольным,

Где тихо сидит в коробчонке зараза,

Складируя боль в потайном антресольном

Неужто, купаясь в подлунном сиянии,

В неубранном доме никто не дежурит?

Неужто в твоей коробчонке с познаньем

Никто, как в моей, у окошка не курит?

Подобных бесчинств собираю охапки:

Был сторожем сонным нарушен регламент

Повесьте на гвозди армейские шапки,

А с ними и шёлковый мой темперамент

В бессознательного луже

В бессознательного луже

Растекается клочочек

Облаков, в ней отражённых

Кто мне ряжен, кто мне сужен?

Вижу только одиночек,

Водной каплей искажённых —

Никаких, увы, небесных

Бирюзовейших свечений

На плечах, таких мне милых;

Сил духовных, сил телесных

И пугающих влечений,

С нас снимающих зажимы

Силуэт их неразборчив

До плечей сплошные мили —

Разбросало по местам

И, беспомощность вдруг скорчив, —

«Как меня вы утомили!» —

Закричала тут и там

Водомерка лихо скачет,

Измеряя отражения,

По фольге шуршащих луж

Почему так часто плачет

От досад и раздражений

Врачеватель нежных душ?

В бессознательного луже

Только тонкая подсказка — замечай

Лишь тогда она подружит

С тем, кто этого заслужит невзначай

Карелия

Ваши ночи белей Петербургских

Пошумите ещё, трясогузки,

Потревожьтесь —

Слуховой то впитаю я губкой

И на суд понесу правдолюбке

— Это ложь здесь?

Эх, балда, побоялась бы Бога:

Это ель здесь стоит хвойнонога,

Хвойнорука,

А поодаль лежит Рускеала[1],

Где природа тебе издавала

Прелесть звука!

Ключ от двери таинственной сыщен:

Последождичным нос мой насыщен

Петрикором[2],

А озёр светло-синие очи

Отражают белейшие ночи —

Ждут Аврору[3].

Глубина не имела значения —

Все природные нам облачения

Стали впору,

Но озёр тёмно-синие очи

Позабыли зачем-то нас очень…

Очень скоро

И был вечер, и было утро

И был вечер, и было утро. И день был первый:

Был азарта наполнен стан и под костью червы,

Точно карты масть, бились быстро, но скрупулёзно

Прекращайте переживать, чтоб не стало поздно

Замедляйтесь, что будет дух, что помыслит демон

Ускорением — бесполезен и недоделан

Что за люд! Что ни час — то боль, что ни день — вздыхают

На седьмой же Творцы заслуженно отдыхают?..

Крокус

Почищен объектив, настроен фокус:

Размытость вдруг сменилась полом в крапинку

В себя смотрю — там жив растущий крокус,

А в нём визжит малыш, зовущий маменьку

Впотьмах как будто искорки от свеч ищу

Найдётся ведь и жар, и ослепление

Но кем бы ни являлся человечище,

Пусть примет документ он с наставлением

Жалеть, давать сироп из колыбельных

Свирепо беззащитному орущему

И снов желать безмолвно акварельных:

Болит сплетенье слов внутри живущего!

Ты будь никем не познанный и спрятанный

Богатство сей духовно, а не денежно:

Тогда тебя найду я незапятнанным,

За крокусом ухаживая бережно

Камень

Отпускать и кидать я была умоляема:

Словно камень о том попросил

Лети свободно,

Лети спокойно!

Если в бездну кидать, то она расширяема;

Если холод вдруг следом пронзил,

То непригодна

И недостойна

Та щемящая бездна чувствительных падалиц

С отголосками каменных просьб

Лети свободно,

Лети спокойно!

Приземлишься — сородичей сложишь всех рядом; лиц

Невменяемых клан, ржавый гвоздь

Увидишь в водном

Рефлексе стройном

Я была холодна, тяжела, потопляема,

Словно камень, просивший упасть

Колодец водный,

Я непристойный

Человек; я порочный и вмиг утомляемый,

Но не брошу, не вымучив всласть

Лети свободно,

Лети спокойно!..

Полька

Танцую польку

В дерме сморщенного ветра, столь сухого к проблематике

Вас было столько,

Сколько прячется песчинок в порах пляжей Адриатики

И не по-божьи

Это было: и проблему эту, дескать, понимают все

К чему всё кожье,

К чему мурашье, если с троганьем сакральным мы не знаемся?

Все отпечатки

Ваших пальцев многослойных остаются в замше бежевой

Моей палатки:

В ней прописана душа, она чувствительна и сдержана

Так повторялось

И надеялась полезной быть она — Душонка Батьковна

Вам дозволялось

И фарфоровый сервиз мой чаепитием испачкать вновь

О, как убого!..

Сколько сито пропустило, чтоб найти их, гладко выбритых!..

А их немного:

Сколько в ангельских ладонях, мылом праведности вымытых,

Живёт микробов

И, раз вас столько,

Станцуем польку?

Собеседование

— Добрый день! Вы присядьте, не стойте;

Расскажите, любезная, нам,

О себе: достижения в спорте?

Волонтёр? По каким вы делам?

— Я умею вынашивать думы

И давать появляться на свет

Восхищёнышам маленьким, шумным…

А других достижений и нет

— Резюме мы смотрели недавно,

Уточним поподробней момент,

Он, пожалуй, и есть самый главный:

Вы — зачинщик сердечных легенд?