Вот только, видела бы я этих духов и обережников, а то только их присутствие ощущаю.

— Проходите, коли с добрыми намерениями, — усмехнулась я.

Староста подобрел лицом, мужчины смело вошли во двор и спросив куда можно телегу поставить, пошли мыть руки и отмываться с дороги в купальне.

Тем временем, я была поймана старостой и оттащена к своему крыльцу.

Мужчина цепким взглядом оглядел меня, задержался на моих коротких волосах и поджал губы.

— Семислава, послушай, а потом говорить с тобой будем пока я добрый, — не забыл добавить мужчина и опять заглянул мне в глаза, желая найти что-то.

— Что-то для Веточки сделать надо? — сразу вспомнила про его младшую жену, которая после родильной горячки совсем ослабла и болела каждый месяц по несколько недель.

Мужчина отрицательно тряхнул головой.

Успокоилась.

— Вы в дом зайдите, угоститесь пирогом и чаем, — тут же я вспомнила про гостеприимство.

Усадив старосту за стол я принялась хлопотать. Дочка моя на лавку забралась, подальше от мужчины, но при этом очень внимательно его разглядывала.

— Я вот зачем пришел, — напомнил староста. — В этом году к тебе трое сватаются.

Вздрогнула и едва не уронила кувшин на пол.

Про сватовство я впервые от старосты слышу. Он ко мне по таким вопросам не заходит и сам решает за кого невесту отдавать и кто больше откуп даст для деревни.

— А вы что? — немного испуганно посмотрела на немолодого мужичка и впервые в жизни поняла, что он уже стар для таких вещей, но сыну его только тринадцать лет и ждать приемника долго.

— Я их семьи проверил. Узнал что они тебе дать могут в своем краю. Оставил двух кандидатов и решил, что по принуждению ты быстро мужа нового со свету сживешь, а по хорошему ты можешь не согласиться, — мужчина опять посмотрел на меня. Понимает он многое и мира своей деревне хочет. — Вот, пригласил их на твой двор, — я бросила взгляд в сторону купальни и поджала губы. — Пусть на тебя, как на хозяйку посмотрят. Может, не понравится кому, как ты стряпаешь. Да и ты присмотришься пока в родных стенах находишься. Коли люб тебе кто станет, сразу мне скажи.

— А если мне ни один не понравится? — посмотрела я прямо в глаза старосте.

Тот хекнул, но взгляд вернул с троицей, еще и кулаком по столу бахнул.

— Семислава, не бабе мужа себе выбирать. Он сам должен хозяйку для своего дома углядеть, — строго отчитал меня староста. — Коли не выберешь, я сам отдам кто готов на свадьбу. Завтра же.

Поджала губы. Посмотрела на входную дверь, на дочку и ощутила как слезы сами начинают подкатывать к глазам.

— Я же вам бед не чинила, наказы все выполняла, чужих мужей за хвост не водила и сама с хозяйством управлялась. Зачем вам меня замуж выдавать?

— Ты баба ладная, да складная. Лицом погожа, рожать еще можешь, хозяйка хорошая. Горе одной в тереме сидеть, а соколу в пустом небе летать. Сойдетесь, вот и складно будет. А то мне бабы наши и без дела на тебя в уши дуют. Что дескать из-за одиночества твоего молоко у соседских коров скисает за ночь, — он посмотрел на мою рубаху расшитую солнышками, да травкой.

— Но я ведь ничего дурного не творю, — опять всхлипнула я.

— Вот и сиди за спиной мужа, чтобы он тебя защищал, а не я, — махнул в мою сторону рукой этот нелюдь. — Завтра к тебе приживалок пошлю, чтобы они с хозяйством помогали.

Вот и закончился мой разговор со старостой. И выбор мне сделать дали за неделю, хотя может и меньше, ведь нужно время для свадьбы оставить.

Вдовий статус терять, ой, как не хочется. Я конечно без мужика ни крыльцо подправить не могу, ни с мукой осенью разобраться, но мне местные помогают. Я снадобья и травки собираю. Людей лечу, а они мне чем могут отдают.

Плюс еще тишина, спокойствие и экономия. Денег мне с дочкой не надо. На своем всем живем. Коровку доим, курочек с гусочками выращиваем — вот и обед.

Я и не вижу плюсов за мужиком жить. Опять ругань стоять будет. Тем более у меня уже есть дочь и попрекать меня этим будут. Особенно, если я долго рожать не захочу.

Когда на крыльце послышались шаги, я поджала губы и посмотрела на своего ребенка. Марьяшка тихо жевала пирог, который я старосте предлагала.

Так страшно мне за нее стало, что мне спрятать малышку захотелось. Но она одна спать не пойдет, со мной привыкла.

— Ну, хозяйка, встречай гостей! — громыхнул зашедший гость.

Я не успела даже придумать что делать мне с этими гостями.

В сенцах появился грузный мужик и я сразу увидела его заросшее бородой лицо и белесый шрам идущий от глаза к уху. Второй гость был более молодым и смотрел на меня, едва не кривясь.

— Зачем пришел, коли взглянуть на меня противно? — поджала я губы и постаралась разглядеть его за грузной фигурой.

— А ты на стол накрой, потом спрашивай, — гулко ответил этот парень и я едва сдержала возмущение и то, только потому что второй смотрел на меня выжидательно, явно ожидая от меня истерики или срыва.

Я взглянула на Марьяну и поняла, что та давно мне за юбку спряталась. Даже пирог свой выронила.

— Садитесь, — шикнула я и неспеша направилась на кухню.

Дочка мне едва на пятки не наступала и голову в складках платья прятала. Неужели помнила, как отец ее об стену стукнул?

Быстро выставила на стол суп, пареную репу с маслом, блинцы со сметаной и пирог, который староста лишь надломил. Управившись с этим, села за тот же стол что и мужики, правда есть не стала, а дочь на коленки положила и стала ее светлую макушку гладить.

Сама смотрела на то как мужики едят. Тот что со шрамом мне кого-то напоминал.

Был у меня случай когда я в город на ярмарку приезжала. Я тогда брата найти пыталась и заплутала случайно. Попался мне на пути человек нехороший с мыслью меня к стене прижать и ласки моей получить. Я тогда отбилась, но кулон — оберег свой потеряла. А эту вещь мне лично дедушка на шею повесил — сильная колдовская вещь, берегущая меня во всех сферах жизни. Пошла я искать эту вещицу, прекрасно понимая, что в моих руках — это оберег, в чужих — проклятье родовое.

По ярмарке бегала, про потерю вызнавала, но мне никто и ничего не говорил конкретного, пока я на мужика не натолкнулась, который "дочку колдуна" выискивал. Меня по коротким волосам легко найти можно, я одна из баб не могу длинную косу носить, а иначе силу из родственников мужчин — колдунов перетяну себе.

Так и замерли мы, нашедши друг друга.

Тот мужик широкий в плечах сильно был и выше меня на полторы головы. Я смотрела на него, аки, заяц на волка. К тому же шрам его на пол лица меня пугал. Он был похож на тех душегубов с большой дороги, которыми меня отец стращал. Но одет был прилично, чисто, без заплат.