В стороне заплакал ребенок. Выпутавшись из мужских рук, я бросилась к Марьяше и прижала ее к своей груди.

В руках дочки была деревянная лошадка. Вот почему малышка с таким интересом наблюдала за работой Радима. Искустный плотник, ничего не скажешь. Знает, как малыша уважить и как к сердцу женскому подобраться.

Прибежала Ульяна с коромыслом на плече и девицы: одна со скалкой, другая со сковородкой.

Увидев эту картину, Радим весело хмыкнул и его улыбка дала мне еще больше уверенности, чем вид воинственных девочек.

— В нашем селе невест бить не принято, — подняла я дочь на руки и улыбнулась. — Бабы тогда самосуд могут устроить и правы будут. А я хоть и вдова, но имею право на защиту старосты.

Девчонки приуныли, ведь им не придется применять свою силушку. Кузнец сбежал от праведного гнева.

— А за жен? — хитрый взгляд мужчины меня заставил покраснеть.

— Муж отвечает и защищает, — произнесла Ульяна. — Соседи не имеют права вмешиваться.

— Даже, если он сам на жену с кулаками идет, — буркнула я и прошла в терем.

Как-то незаметно на кухне стало очень тепло, когда на лавку рядом со мной присел немногословный Радим. Тарелки уже стояли на столе, а в чугунках пах горячий обед. Горлицы быстро расселись по местам и Ульянка сложила руки перед собой для молитвы.

Новая вера — новые законы. Но я успела уже познакомится с этим поветрием. Неплохо выучила новые традиции, ведь они максимально приближены к нашей славянской культуре.

Мы новую веру берем, но старых богов боимся. Люди сами пытаются уважить тех кого из наших умов стараются вытравить.

Повторила за девицей и зашептала всем известную молитву:

— Спасибо, Господи, за хлеб наш насущный и еду что ты нам даешь. Аминь. Аминь. Аминь.

Открыла глаза и увидела, как Радим тоже размыкает руки после молитвы и почему-то улыбнулась.

Он такой же как и я. Верит в духов земли и при этом не против нового бога.

А какая разница кому молиться, если нам это не мешает и сил наших не убавляет? Мы все так же будем бояться Полуденницы и заговаривать кукол от подмены. Людям будут этот страх замещать другими "бесами". Если раньше боялись леших, кикимор и русалок, то теперь народу будет "видеться" чертовщина.

— Первый ломоть, — молодая девушка подала каравай мужчине и тут же отдернула его, смотря на меня.

Первый ломоть хлеба делает хозяин дома. Если это произойдет в моем доме и при мне, то я сама покажу свое расположение этому мужчине. Обычно так невеста дает добро на ухаживания жениха. Но сейчас не я это предложила, а другая девица... в моем доме.

— Первый ломоть, — кивнула я торопыге — невесте, давая ей добро на "приставание" к мужчине.

Пусть забирают мужика, раз по сердцу пришелся. А мне вдовий статус больше нравится, чем замужний.

Радим хороший человек. Работы не боится. Жену в обиду не даст. К детям добр и обходителен.

Но Радим не взял ни кусочка и просто склонился над тарелкой с толченой картошкой и рагу. Зелеными огурчиками хрустел и квашенной капусткой закусывал.

Девушка, ничего не получив в ответ, поставила каравай на стол.

Эээ, его так никто есть не будет! Пока первый кусь не будет сделан хозяином.

Я зря что ли закваску делала целые сутки? И хлеб у меня получился пышный, да мягкий.

Жалко.

Взяла каравай в руки, делая надлом. Но его из моих рук тут же забрали. Открыв рот посмотрела на хама Радима и увидела как он отламывает "первый ломоть", давая всем девкам понять за кем он будет ухаживать. Разломав каравай он выложил куски на тарелку и так же бодро заработал ложкой.

Вот и все. Мужик все "сказал" и местные девицы сокрушенно опустили головы. Ульянка почему-то только повеселела и посмотрела на меня с доброй улыбкой.

Марьяша макала кусочки хлеба в мясной бульон и сладко причмокивала, высасывая его. Весь измазанный ребенок был счастлив и прекрасно чувствовал себя, сидя за одним столом с "большими и незнакомыми людьми".

В моей груде отчего тепло стало, а на душе радостно. Будто так всегда должно быть. Никаких поторапливаний и беготни около печки, а спокойный прием пищи вместе со всеми.

Идилия продолжилась недолго. В конце трапезы в дом постучали, а потом вошел староста. За его спиной мелькала фигура Тихона.

Я быстро встала с лавки, ожидая как меня будет отчитывать отец деревни. Но рядом со мной возник гиганский силуэт. Радим грозно воззрился на вошедшего и пронзил взглядом Тихона. Рука мужчины легла на мое плечо. Мне была подарена успокаивающая улыбка.

Я присела на лавку, а мужчина вывел пришедших во двор.

У меня уши чесались послушать что там происходит. Но не у одной меня. Девки тоже с вожделением смотрели на запертую дверь. Только в моем присутствии, они не смели подслушивать, сидели как мышки и глазками в меня стреляли.

— Хозяйка! — услышала я голос старосты через некоторое время.

Я встрепенулась. Взлетела над лавкой и быстро вышла во двор.

Недовольный Тихон, поджав губы, пронзил меня злобным взглядом. Невозмутимый столяр харизмой прибивал молодого к земле, тот даже неестественно горбился. Староста старался сохранять спокойствие в данной ситуации.

— Семислава, я рад что у тебя с женихом все ладно складывается, но ты пока не жена Радиму и дом твой пустым я не могу пока оставить. Тихон останется в гостях покуда дела на ярмарке не закончит. Гостя привечают, поняла меня?

Я кивнула, понимая, что мне этого кузнеца кормить следует и обмывать. Неизвестно к чему мужчины пришли, но содержание "гостя" остается в силе.

— И пока ты вдовий статус на замужний не сменила, помни о том что кровать твоя свободна от мужчин должна быть, — строго перевел он взгляд с меня на Радима.

Я как-то неосознанно отшатнулась от мужика и вся мурашками от страха покрылась. По всем законам мне придется супружеский долг выполнять со столяром. Жену для детей берут, а я боюсь. Помню как мне постоянно больно было и как Прохор чисто механически всю процедуру исполнял, а я потом плакала пока не усну.

Зато я была рада беременности, потому что повитуха запретила меня трогать "пока святой дух в теле земном не укрепиться".

Только вот взгляд Тихона мне совсем не нравился. Липкий, противный будто он что недоброе задумал. Бесы в его глазищах пляшут.

Надо обережный ритуал провести. Духов о защите усиленной попросить.

— Ну, здравы будьте, — тяжело вздохнул староста и подтолкнул Тихона к крыльцу. — Гостя покормите.

Я хотела выйти вперед и открыть дверь "дорогому гостю". Но меня загородила широкая спина. Пришлось Тихону самому двери себе отворять.