— Колдовская дочка, ты ничего не теряла? — посмотрел он на меня и я, едва не упала от силы его голоса.

Пришлось отпрянуть. Я тогда поняла, что передо мной тоже шаман какой. Только у мужиков с силой, голос властью великой обладает. Им до определенного момента и говорить запрещается. Брат мой до семи лет "немым" считался, чтобы ненароком кого не проклясть и в рабство не взять.

— Я, батенька, — пересилила я свой страх. — Кулон обережный потеряла. Заговоренный он. В чужих руках беду принесет. Он на серебрянной цепочке, а похож на золотой клюв птицы, — я быстро постаралась описать свою вещь, боясь что мужик вновь заговорит.

Мужчина понял мои опасения и просто кивнул головой, доставая из кармана мой кулончик. Я так сильно обрадовалась, что и про приличия забыла и про его колдовскую силу. Бросилась мужчине на шею, в щеку его поцеловала и забрав кулон, едва не танцуя побежала прочь, забыв даже спасибо сказать.

Вот сейчас передо мной сидит призрачное воспоминание из прошлого. Или не он? Вроде похож, а вроде нет.

— Яства вам по нраву? — решила я прервать молчание и продолжила играть золотыми кудрями дочери.

— Вот теперь и спрашивать можешь, — дал добро мне молодчик. — Меня Тихоном звать, я сын кузнеца и дело его продолжу.

Я осмотрела молодого, но поняла, что он выращен по всем традициям новой деревни. Жена для него — вынужденное приобретение с которым надо мирится, чтобы наследников получить. Так во всех новых деревнях с едиными храмами "складно" составляют семьи. А то что жена к примеру может не захотеть рожать в этом году и будет травки специальные пить — он не приемлет. Да и свободу жене не даст, даже чтобы она на час в лес уходила, чтобы в тишине побыть. У кузнеца, конечно, дело хорошее и в доме достаток будет, но жить я с ним буду как с Прохором. Может, хуже, раз достанусь молодому и горячему "порченной".

— Радим, — коротко произнес второй и я едва заметила, как по моему телу прошелся поток силы.

— Сквозняк у тебя, хозяйка, — тут же отреагировал Тихон и посмотрел по сторонам. — Давно стены конопатила?

— Перед зимой, — тихо выдохнула я, рассматривая пришедшего ко мне колдуна.

Он что, не знает, как силу скрыть? Он же говорит так, что других в дрожь бросает! Он может Марьяшу напугать!

— Искупала, попотчевала, сейчас спать уложу, а то утром дела делать надо, — резко встала я с лавки и напугала дочку.

Та спросонья заплакала и едва с лавки не упала. Подхватив малышку, я быстро указала мужчинам где им можно голову склонить.

Тихон смотрел на мою дочь, которая не смолкала и что-то пробурчал себе под нос. А я уже точно знала кого выберу в мужья, раз отвертеться не получится. Да и бегать от колдуна — только время зря терять. Если он захочет, то и через сто лет найдет. Вот только сила его голоса меня сильно пугает. Почему он ее повсюду разбрасывает?

Пока я одной рукой пыталась отмыть стол, дочка на моем плече притихла и даже воодушевленно засопела.

— Марьяша, может постоишь на своих ножках? — тихо спросила я у дочери.

Но та заинтересованно разглядывала человека за моей спиной.

Повернулась и встретилась взглядом с Радимом. Тот будто младенец, пойманный за руку, немного смутился. Оказывается, он рожицы строил моей малышке.

— А вы говорить совсем не можете? — нахмурилась я.

Не хотелось мне по его приказу в собственном тереме прыгать.

— Немного, — натуженно выдавил он.

— Сейчас, — пробубнила я и пошла во двор, прихватив небольшой холщевый мешочек для трав.

Темно, но я прекрасно помнила где у меня песок стоит, а Марьяша на плече весит и в темноту вглядывается. Собрав песок в мешочек я вернулась в светелку.

Радим в это время стол протер и посуду чистой стопкой на стол поставил. Сидел и ждал меня.

Достала нитки для вышивки и пару лент. Усадила дочку рядом и принялась вышивать и приговаривать:

— Как песок воду очищает и пропускает, так и слова Радима силу в теле оставляют, — я старалась шептать разборчиво, но очень тихо. — Слово мое — ключ. Замыкаю.

Не любят мужчины, когда я о своем родстве с колдунами вспоминаю. Это местные бабы ко мне каждое утро бегают. Кто за отваром для сил мужниных, а кто и для младенца своего куколку заговорить от подмены на откуп Мамунке и баннику.

Через полчаса я уже любовалась вышитым мешочком с песком и лентой для ношения на груди. Как полагается, каждая фигура на вышивке имела тридцать три стежка, а цвета подобрала под самого мужчину — те, которые на ум сразу приходят при взгляде на него. Вот и получилась у меня птичка с парой цветочков.

Подняла голову и обомлела, моя Марьяша спала на коленях колдуна, а мужчина тихонько что-то говорил ей на ушко.

— Вы ее специально усыпили? — во мне волна негодования поднялась. Ведь этот колдун приказал моей дочери уснуть! А если она завтра не проснется? И больше никогда не открает своих глазок?

Но дочка сонно зашевелилась на чужих коленях и посмотрела на меня.

— Сказку рассказал, — выдавил из себя Радим и по моей спене мурашки побежали.

— Держите, — отдала в его руки мешочек. — Говорить сможите.

Забрав малышку, я пошла в нашу спальню.

— Спокойной ночи, — буркнула я, закрывая за собой дверь.

Утро для меня всегда начиналось позже, чем у местных хозяюшек. Когда я выходила во двор чтобы управляться, другие заходили в дом расслабленно выдыхая. Но мне не надо было собирать мужа на промысел и доить стадо коров. Поэтому я позволяла себе насладиться сном.

Но в этот день я проснулась из-за чужого недоброго взгляда.

— На столе ни крошки и воды в умывальне нет, а хозяйка спит, — прошипел Тихон и я видела, как он едва сдерживается, чтобы меня с кровати не скинуть. — Хороша хозяйка называется.

Он ни капли не ощущал раскаянья из-за того что вошел в комнату молодой девушки, хоть и вдовы.

— Сейчас все будет, — согласилась я с ним.

С такими спорить бесполезно, лишь спокойствие потеряешь. У них четко вбит храмовой уклад, где мужик — это голова и во всем всегда прав.

Он даже с места не сдвинулся, когда я намеревалась встать и одеться.

— Ты с ней, — он кивнул на проснувшуюся дочку, — всегда спишь?

Я не ответила, ожидала что он хотя бы отвернется. Но проще было голой по деревне пробежаться, чем выгнать молодого из моей комнаты.

— В моей постели ее не будет, — рыкнул он, а я дернулась, как от удара.

Значит, Тихон меня уже в жены взял и свои правила устанавливает. Но я ведь еще ничего не ответила ни старосте, ни мужчинам.

— Мне жена нужна для продолжения рода, — добавил он. — Быстрее на стол собирай, мне на ярмарку ехать.