— Владелец борделя. — Хозяин удивленно хмыкнул.

— Глупо, — произнес он задумчиво. — Вредит делу.

— Он очень на меня разозлился. Я… — Она колебалась, вспоминая о случившемся. — У нового клиента были… необычные требования. Я отказалась…

— А-а, — хозяин провел мизинцем по шраму, от уха до уголка рта.

— Думаю, собираясь ударить меня, он забыл, что у него на руке большой перстень.

— А-а. Да, я помню перстень. Вероятно, тот самый, что был у него на пальце, когда мы заключали сделку. Большой рубин в серебре?

Девушка кивнула.

— Отлично, — сказал хозяин. — Тебя легко запомнить. — Он повернулся к младшей сестре. Положил руку ей на плечо, повернув девушку боком. Указательным пальцем провел по тонким полосам у нее на спине.

— У тебя худшие — эти. Откуда они?

Она объяснила. Рассказ походил на рассказ старшей сестры, только в ее случае потрудился главный сутенер, а не владелец борделя. И кнутом, а не перстнем.

— А-а. Да, думаю, я и его встречал. Невысокого роста, плотного телосложения. На левой руке не хватает мизинца, так?

Две сестры кивнули. В ответ новый хозяин тоже кивнул один раз. Резко.

— Отлично. — Он отступил на шаг.

— Кто-то из вас умеет писать?

Теперь обе сестры совершенно ничего не понимали. Этот мужчина оказался самым странным клиентом, который им когда-либо попадался. Но…

По крайней мере пока он не казался опасным. Первой заговорила младшая:

— Не очень хорошо.

— Отец учил нас, — добавила старшая. — Но с тех пор прошло много времени. Несколько лет.

Впервые обе сестры поняли, что не могут больше сохранять невозмутимость. Нахлынули воспоминания об отце. В глазах блеснули слезы.

Мужчина на мгновение отвел взгляд. Сестры воспользовались возможностью, чтобы быстро сморгнуть слезы. Не стоило оскорблять нового хозяина.

Они услышали, как он тихо фыркнул.

— Обучал своих дочерей! Это просто скандально! — Он еще раз фыркнул. И снова девушкам показалось, что он так странно шутит. — Но что еще ожидать от…

Хозяин замолчал и снова посмотрел на них.

— Через несколько дней напишите письмо. Как сможете. — Заметив неуверенность на их лицах, он небрежно махнул рукой. — Меня не волнует то, что оно будет безграмотно. На самом деле, так даже и лучше.

Он бросил взгляд на тюфяк и спящего с краю ребенка.

— Нам четверым будет тут тесновато. — И снова он слегка улыбнулся. — Но, боюсь, ничего не поделаешь. Надо поддерживать видимость.

Двигаясь с вызывающей беспокойство легкостью и быстротой, он проскользнул мимо девушек и устроился на соломенном тюфяке. Он лег на противоположную от ребенка сторону. Потом похлопал ладонью по середине тюфяка.

— Давайте, девушки. Ложитесь спать. Это был трудный день, а следующий будет еще труднее. А также и все последующие. Нам нужно преодолеть большое расстояние.

Сестры быстро выполнили приказ. После непонятных предыдущих минут они чуть ли не нашли успокоение в знакомом процессе. Не полностью, конечно.

Рядом с хозяином легла младшая сестра. Она по привычке пыталась защитить старшую. Они обе на протяжении многих лет защищали друг друга, как только могли. Если младшей удастся истощить хозяина, он может и не захотеть старшую. И ребенка никто не побеспокоит.

Новый хозяин все еще оставался одет. Младшая сестра начала гладить его грудь, ее пальцы стали развязывать шнуровку.

Мужчина перехватил ее руку. Довольно нежно, но она почувствовала железные мускулы.

— Нет, — мягко сказал он. — С этим покончено. Просто спите.

И отвел руку девушки.

Младшая неуверенно подчинилась. Она уставилась на профиль мужчины. Его нельзя было назвать симпатичным, ни в коей мере. У него было узкое вытянутое лицо. Высокие скулы, острый нос, тонкие губы под узкой полоской усов, тщательно выбритые щеки, с такой гладкой кожей, что она казалась натянутой на барабан. Если бы не усы, то он больше напоминал бы хищную птицу, чем человека.

Но девушка обнаружила, что, несмотря на его зловещую внешность, она успокаивается. В конце концов, говорил он мягко. И никакая птица никогда раньше ее не насиловала.

Он закрыл глаза.

— Все закончилось, — сказал он. — Шрамов больше не будет.

Через два дня, на рассвете, он поднялся с соломенного тюфяка с привычной живостью. Сестры уже привыкли к его манере двигаться и больше не находили ее пугающей.

— Прошло достаточно времени, — объявил он. — Меня не будет несколько дней. Три, возможно, четыре.

Его слова тут же вызвали ужас. Взгляд младшей сестры метнулся к куску материи, закрывающему вход в шатер. Старшая в этот момент кормила грудью младенца и не подняла голову, только резко вдохнула — но этот звук прозвучал вполне определенно.

Новый хозяин покачал головой.

— Не бойтесь. Солдаты из моего эскорта не будут вас обижать. Я дал им четкие указания.

Он повернулся и откинул полог.

— Они в точности будут следовать моим приказам. В этом можете не сомневаться.

Затем он ушел. Сестры уставились друг на друга. Через несколько секунд напряжение спало. Им все еще было неизвестно имя своего нового хозяина — он не называл его. Но они уже хорошо знали его самого.

Да. Его приказам подчиняются. Даже солдаты.

Он вернулся утром, три дня спустя. Вошел в шатер, держа в одной руке мешок, а в другой — кожаный лоскут. После того как хозяин развернул лоскут, на полу шатра образовался квадрат площадью примерно восемнадцать квадратных дюймов.

— Должно быть достаточно, чтобы не замарать тут все, — пробормотал хозяин. Потом резким кивком велел сестрам приблизиться. Сам тем временем развязывал мешок.

Когда сестры устроились на корточках рядом с новым хозяином, он вывалил содержимое мешка на расстеленный кусок кожи.

Он все правильно рассчитал и удовлетворенно хрюкнул. Даже несмотря на кровь, собравшуюся внизу мешка, ему удалось не запачкать пол.

Обе кисти были отрублены одинаково, словно острой бритвой. Или…

Сестры посмотрели на кинжал, висевший в ножнах на поясе хозяина. Они видели, как он каждый день им бреется. Быстрыми, уверенными движениями, так, как делал все, за исключением заточки клинка. Этим процессом он, казалось, наслаждался и превращал его в ритуал.

Одна кисть была пухлой. На среднем пальце красовался огромный серебряный перстень с большим рубином. На второй кисти — крупной, с короткими пальцами — не хватало мизинца.

Хозяин встал и отошел к одному из стоявших у стены шатра сундуков. Открыл его, достал небольшой клочок пергамента и письменные принадлежности.