что ли? – лицо пожилого мужчины стало совершенно грифельным.

– Нет. Никого не виню…

В голове пронесся разговор жены с ее близкой подругой врачом-неврологом, и та рассказывала о том, что родители детей больных ДЦП или аутизмом редко принимают тот факт, что никто кроме природы и генетики не виноват в том, что случилось, всегда ищут виноватых среди людей: врачей, акушерок, анестезиологов, которые «сделали не тот укол», в крайнем случае виноваты прививки. Так проще жить, так проще переносить тяготы такой жизни. И в этом нет ничего плохого, ведь сделать их жизнь проще практически невозможно, и они цепляются – неосознанно, конечно – за любую возможность.

Игорь взглянул на себя со стороны и понял, что тоже винит врачей. Но не дочку.

– Не виню дочь, но контроль потерял над собой. Приведу ее комнату в порядок за пару дней, как раз к ее выписке.

– А что дальше? Тебе ведь декрет никто не даст. Один-то ты семью тянул на ура, а если ты будешь с ребенком, работать кто будет? Ты об этом думал?

– Я ни о чем, кроме Нелли думать не могу, – признался Игорь.

Петр Сергеевич лишь кивнул головой и замолчал.

– Я знаю, что у вас есть идеи на этот счет, – сказал Игорь после паузы, понимая, что эти идеи не придутся ему по вкусу.

– Давай какое-то время девочка поживет у нас? Кстати, имя-то у нее есть?

Да, так и есть. Хотят отобрать внучку себе. За Максима шла вечная война – за каждый выходной, за каждый вечер после детского сада. Долгожданный первенец, всеми любимый и залюбленый, за его внимание шла нескончаемая битва. Вот и теперь девочка – не успела родится, а уже начинается противостояние.

– Нелли хотела назвать Майей, но мне не нравилось, как сочетается с отчеством, – нахмурил брови Игорь. – Майя Игоревна, – попробовал имя и отчество в сочетании на язык молодой отец в тысячный раз, – теперь мне кажется, что нормально звучит.

Тесть молчал, ждал ответа на каждый из поставленных вопросов. Пришлось отвечать.

– Майя будет жить со мной. Я не знаю, как буду справляться, и я не буду отказываться от вашей помощи. Но я не готов отдать дочку на воспитание. В ней половинка Нелли. В Максиме еще одна половинка. Вот и получается, что целая Нелли в двух наших детях.

Ирина Васильевна улыбнулась этому сравнению с половинками и впервые за весь вечер, произнесла:

– Мы поможем столько, сколько будет нужно. А детей у тебя никто не забирает.

– Спасибо.

Голос сел. Слово благодарности вышло хрипом. Пришло время уходить. Который час?

А час был поздний – сын в детском саду уже давно ждет что за ним придут, наверняка остался последним из детей. Ничего, это не страшно. Страшно будет ему рассказывать. Как это сделать?

Над этим вопросом Игорь ломал голову всю дорогу до детского сада, но не смог себе ответить на него.

К большому облегчению, Максим не был как-то расстроен долгим отсутствием отца, встретил его щебетом и рассказами о сегодняшнем дне. Воспитательница отдала мальчишку с равнодушным «Все нормально, вел себя хорошо, поделка на шкафчиках в углу».

Если бы Игорь не был так зациклен на своих мыслях, он бы заметил в ней очень красивую, и безумно уставшую девушку, с густой копной песочно-русых волос, сплетенных в тугую косу, с тонкой талией и острым подбородком. И непременно бы удивился, как быстро все-таки выгорают молодые воспитатели, как быстро устают от детей, которых еще месяц назад обожали, как быстро гаснет огонь в глазах и не остается больше ничего. Но ему было не до того. Он так и не знал, как сказать сыну о смерти его мамы. И не знал вообще, как будет жить дальше.

Вечер они провели как обычно. Игорь так и не набрался смелости рассказать правду. Максим и не спрашивал, он помнил, что мама в больнице, где специальные врачи помогут маме достать из животика сестренку. Мама показывала ему шрам на животе от предыдущей операции, рассказала, что и его когда-то тоже достали врачи. Максим воспринял это как что-то естественное. «А как же еще доставать детей? – думал он – В животе ведь дырок нет… а пупок? … нет…. Пупок слишком маленький, как через него вылезет человек?» На этом он и остановился.

И только перед сном он решил уточнить – мама вернется до выходных или после? Сразу с сестричкой или одна, а сестричка приедет потом?

В этот момент к Максиму закрались смутные подозрения, ведь отец отреагировал странно и сказал, что завтра все объяснит. Что тут объяснять мальчик не понимал, но согласился и спокойно уснул…

Утром Максим проснулся поздно. Никто не разбудил его и не отвез в детский сад. Отец гремел чашками на кухне и через нижнюю щель двери доносился запах какао – он всегда его пил в выходные утром. Но сегодня был не выходной, по крайней мере по календарю и Максим это точно знал. Мама много времени потратила на то, чтобы в голове у Максима крепко-накрепко осели и дни недели, и названия всех двенадцати месяцев. Поэтому простой вывод «Значит, что-то идет не по плану. Наверное, мама вернется сегодня» – напросился сам собой.

От этой мысли мальчишка подпрыгнул в кровати, как заведенная пружина и подбежал к шкафу. Вытянул первые попавшиеся штаны, футболку с машинкой Молнии Маквин и вчерашние носки. Он готов встречать маму и порадует папу своей самостоятельностью. Максим даже представил себе, как папа хвалит его.

Квартира, в которой жил Максим с родителями была поистине огромная. В ней было два этажа, три спальни, гостиная с кухней, кабинет родителей и целых два туалета. А в гостиной стоял настоящий камин! Максим верил, что их квартира – это огромный замок в замке многоквартирного дома. Когда он вырастет, он поймет, что комнатки на самом деле маленькие, а общий размер кухни и гостиной не такой уж и впечатляющий. Но пока это был замок в замке.

На столе остывала кружка с какао и Максим с огромным удовольствием запрыгнул на стул и придвинул к себе напиток богов.

– Доброе утро, папа.

– Доброе утро, Максим. Ты сам оделся? Молодец.

Игорь не заметил, как пришел сын. Обычно Максим шумный и неуклюжий, начинает утро с призыва к себе в спальню. А сегодня – совсем другой.

«Дети все чувствуют» – мысль в голове юркнула мышью и оставила неприятный след. В эту ночь Игорь почти не спал. Думал, как рассказать сыну о случившемся. Вспоминал жену. Думал, как будет жить с